Они никогда не закончатся, произнёс я с лёгкой улыбкой, глядя прямо в глаза Реону, когда тот холодно посмотрел на меня. Идеальное место для проверки выносливости, правда?
И пусть никто не произнёс ни слова, я был уверен по крайней мере двое из нас уже успели поднять уровень. Блеск в глазах, чуть выпрямившаяся спина, новая осанка система всегда отражалась в теле.
Я шёл первым. Сириус, не отставая ни на полшага, двигался рядом молча, сосредоточенно, но я чувствовал, как каждую секунду он просчитывает маршруты отхода, контролирует окружающее пространство и сверяет моё поведение с внутренним списком тревожных признаков. Остальные брели позади, чуть рассыпавшись кто-то вытирал пот со лба, кто-то проверял оружие, кто-то вглядывался в стену, будто надеясь уловить хоть одну подсказку, что может ожидать за следующим поворотом.
Вскоре шаги позади ускорились, и я почувствовал, как кто-то приближается. Реон догнал меня, поравнялся, и я сразу уловил перемену выражение его лица не оставляло сомнений. Он слишком долго молчал, слишком пристально наблюдал. И теперь был готов задать вопрос, который, возможно, копился с самого начала похода.
Куда мы идём? тихо, но отчётливо произнёс он. Голос был ровным, но в нём звенела та самая нота, которую нельзя было проигнорировать.
Я не сразу ответил. Несколько
на одной стороне.
Он не ответил сразу. Только сузил глаза и сдавленно выдохнул:
Я теперь с тебя глаз не спущу.
Понял, понял, пробормотал я, легко, будто бы беззаботно, но не отводя взгляда. Его подозрения были не беспочвенны и я это знал.
Наконец, он разжал пальцы и отступил на шаг. Мы оба повернулись к проходу. Он тянулся вперёд, окутанный тем же неподвижным воздухом, и в нём чувствовалась тяжесть. Что-то было там, впереди. Не слышимое, не видимое, но ощутимое каждой клеткой тела. Тишина не была пустотой она была ожиданием. Как тьма перед бурей.
Уведомление от системы авторов!
Внимание, система авторов предотвратила вторжение в ваш разум.
Постарайтесь не привлекать внимание существ, рожденных в вашем мире.
20 Смерть: настоящее божество
Проход за нашими спинами давно исчез, захлопнулся, будто его никогда и не существовало. Каменные стены сомкнулись над нашими головами беззвучно, как вода над утонувшим, и любое отступление стало невозможным. Ни поворота вправо, ни возможности свернуть влево лишь один путь оставался перед нами: узкая, вытянутая, как лезвие ножа, тропинка, уводящая к источнику ослепительного света, вырывающегося откуда-то из глубин.
Каждый шаг отдавался глухо, как в замедленной съёмке. Камень под ногами был сухим, но мне казалось, будто я иду по поверхности воды, зыбкой и обманчивой. Сириус шёл молча, по правую руку, такой же напряжённый, как и я, ни разу не посмотрев в сторону, будто и сам боялся, что малейшее колебание внимания нарушит хрупкое равновесие этого места.
Мы прошли последнюю черту и вышли в зал. Слово «зал» не передаёт даже десятой доли увиденного. Пространство было невероятным вытянутым, будто коридор в храме давно погибших богов, с потолком, теряющимся где-то во мраке, и стенами, покрытыми древними письменами, почти стёртыми временем. Всё вокруг блестело и сверкало не от света, а от самого своего состава: сокровища. Нескончаемые, повсюду.
Монеты из всех эпох и империй, с вырезанными ликами давно павших королей, рассыпались под ногами; золото лежало на золоте, вперемешку с самоцветами, слитками, полированными масками, браслетами, венцами. Кинжалы с выточенными рукоятями, обсидиановые зеркала, слоновые статуэтки, амулеты, предметы культа всё это было разбросано с таким беспечным изяществом, словно кто-то просто устал их считать.
И всё это тянуло к себе. В груди начало покалывать, сердце сбилось с ритма, дыхание стало поверхностным, как у пловца, уходящего слишком глубоко. Сознание затуманилось.
И в этом головокружительном сиянии я почти не сразу заметил его.
Он сидел один, спокойно. Почти лениво, будто давно обжился на этом пьедестале роскоши. Поверх огромного чемодана, из которого, словно живое нутро, выползали цепочки, кольца, измятые драгоценные ткани и тускло светящиеся камни. Его фигура не была ни величественной, ни устрашающей но я не мог оторвать взгляд. Он словно был вырезан из мрамора, тёмного и странно пыльного. Смуглая, почти серая кожа имела оттенок старого пепла, и на этом фоне два глаза сияли ослепительно, невозможно, по-настоящему золотые. Не человеческие.
Эти глаза невозможно было спутать ни с чем. Золотые глаза метка всех божественных созданий этого мира. Словно два солнца, спрятанных под веками.
Его волосы были коротко острижены, чёрные, без намёка на укладку или уход, будто о чём-то таком он не думал веками. На нём была одежда, которую трудно было бы отнести к какой-то эпохе. Свободные складки ткани ниспадали с плеч, обнажая одну руку жилистую, крепкую, как будто вырезанную из тёмного дерева. В этом было что-то греческое, да. Почти античное, но и не совсем. Одежда выглядела чужой как будто он не одевался в неё, а просто носил её сквозь века, без права сменить.
Я понимал четко: передо мной не человек.