Лютер не шокирован, но сознание негодует от слов, так и полыхающих двоемыслием, и противоречием. Юноша понимал, что пора отсюда уходить и быстро нашёл способ покинуть «Вестников Свободы»:
Амалия, обратился Лютер, смотря на то, как глаза девушки сверкнули, что ж мы сидим? У нас ещё рефераты на завтра. Бросил парень и скоротечно неприлично покинул ресторан с Амалией, оставив сотню как под копирку сделанных «индивидуальностей».
Рис. 5 «Заводы Корпорации»
Глава двадцатая. «Империя свобод, разделённая» или солнце тирании рынка
«Для всякого рынка утверждения мы должны дать частным лицам полную свободу предпринимательства и оградить от произвола государства, как института тоталитаризма. Рынки должны стать настолько свободными, насколько это возможно по всему человеческому естеству. Всякий контроль, надзор, управление или негласная слежка за субъектами экономической свободы должны прекратиться немедленно, если мы хотим установить господство и бурное развитие рыночной экономики, ибо рынок есть один из наивысших уровней развития Свободы в сфере экономики.
Никто не должен просовывать свои загребущие лапы до рыночной экономики, в том числе и надзорные государственные органы, которые должны будут в скором времени прекратить своё существование, ибо ничто не может лезть в свободную деятельность рыночных субъектов.
Наша великая цель всё превратить в рынок, где он решит, что необходимо. Должна произойти монетизация всего, что только есть и обернуть в рыночную цену души людей, как и их самих, сделать ходовой товар, если того захочет сам рынок.
Рынок будет сам решать, что производить, как производить и какого качества, ибо и в этом состоит его миссия установления экономико-рыночной свободы».
Памфлет Партии Сохранения Свободы и Веры в Конституцию всем «Органам гнилого тоталитаризма». Датируется числом перед присоединением Бретонского Двора к «Республике».
В помещении теплота настолько сильна, что пришлось у потолка установить кондиционеры, нешумно работающие и исторгающее освежающий воздух в разгорячённое пространство.
Погода за готическими окнами проглядывалась слабо. Виднелась разве что тонкая граница заката, за которую погружалось солнце, утягивая за собой день. Вокруг солнца витал огненно-алый ореол, словно вся небесная твердь горела от стыда при виде того, что происходило под ней. А на фоне яркого и многозначного заката пылали угольки, ставшие чёрными тенями зданий. Город смотрелся прекрасно, изумительно и потрясающе, воцарившись посреди небесного полотна догорающего захода.
Два человека, продвигались по тёмно-зелёным, болотистого цвета, коридорам. Шарканье чёрного платья, звонкий стук каблуков по полу, облицованному белой мраморной плиткой, слились воедино с тяжёлым, раздававшимся эхом металлического звучания и шелеста тканей на шёлковых брюках.
Девушка и мужчина торопливо переходили из коридоров в коридор, с лестниц в лифты, поднимаясь всё выше, стараясь как можно быстрее оказаться на пятисотом этаже монументального шпиля.
Ты помнишь, какая у нас сегодня задача? Голос девушки был строг как никогда ранее.
Стараюсь не забыть, Эбигейл. Завернув за угол, с грузным ликом вымолвил мужчина. Но боюсь, после того, как мы посетили тот «конвейер по производству детей», меня мало, что убедит.
Губы Эбигейл разошлись в лёгкой улыбке, а на щеках проступил алый румянец. Девушка подняла небольшую сумочку, и вынула оттуда две пластиковые карточки и протянула их идущему парню:
Вот, держи. Это твои пропуски.
А почему два и пластиковые? Эрнест вопросил, открывая стеклянную дверь, пропуская девушку на лестницу.
Корпорации придерживаются самых жёстких технологий в сфере контроля. Поэтому так всё капитально.
Надеюсь, они там договориться. Закончив подниматься по лестнице, открывая дверь для девушки, вымолвил парень.
Пришли. С чувствующейся отдышкой и покрасневшим от нагрузки лицом кинула девушка.
Перед парой оказалось небольшое помещение, самый верх шпиля. Всё так же, в таком же едином стиле: стены
облицованы тёмно-зелёной плиткой, а пол устилался мрамором. Только вот потолок устремлялся вверх, как будто это купол готического собора. А впереди мощная бункерная дверь, выплавленная из металла, и усиленная так, что её и плазма не разъест.
Ваши пропуска.
Эрнест обратил свой взор на источник звука и увидел необычную картину: человек и машина. Боец, облачённый в чёрные одежды, с высокими сапогами и плазменной винтовкой наперевес, стоял и смотрел на пришедших, ни проронив слов. И тут же, с коротким автоматом, на тонких стальных ногах, установился металлический корпус, к которому крепились две, похожие на спички руки и голова, с фасеточными зрительными установками.
Рука Эбигейл протянула две совершенно белые пластиковые карточки, и механическое существо своими тонкими пальцами выхватило их, погрузив под механическую конечность. С Эрнестом произошла та же самая история и только тогда робот совершенно машинным голосом вымолвил:
Можете проходить. И сказав, одной рукой, прицепившись пальцами к рычагам, отверзнул массивную металлическую дверь, пропустив пару.