А куда мы пойдём?
Я знаю, тут поблизости один ресторан. Юноша в усмешку, смешанную с хвастовством, дополнил. Я там был пару раз, очень пафосное место. Но и у него есть пара недостатков.
Ты про «Мутный Глаз»? Я его знаю. Там обычно собираются особо прогрессивные. Только вот я не помню когда.
Будем, наедятся, что их сегодня там не будет. Мрачно понадеялся юноша, смотря на миловидный лик девушки и погрузившись в недавние воспоминания.
Парень помнил, словно это случилось вчера, как он в ресторане попал на какой-то сумасбродный фестиваль, где «люди», обклеенные голубиными перьями, в кожаных изодранных обносках, прикрывающими меньше половины тела, танцевали, пили и горланили песни. Юноша отчётливо помнил, как всё это дело снимали блоггеры, напрямую транслируя в региональное телевиденье, порой только подначивая и раззадоривая толпу, чтобы сорвать куш «лайков». В итоге всё празднество закончилось в трёх местах: на танцевальной площадке, где на нитках, прошив всё тело, подвесили трёх «человек»; за барной стойкой, где употребив некачественный алкоголь, празднующие навечно заснули в собственном, исторгнутом из желудка завтраке и на улице, где случилась потасовка. И ни один блоггер не стремился это
прекратить, только сильнее затягивая нити, окуная лицом во рвоту и распаляя драку. Прибыла полиция, чтобы арестовать зачинщиков, вызвать скорую и снять с нитей, умывшихся кровью и собственным безумием «людей». Мигом «на крыльях Свободы» прилетел и Культ Конституции, вступивший в перепалку с полицией. Блоггеры, пенясь от сумасшествия и фонтанируя слюной во все стороны, заявили, что полиция нарушает их право на получение известности всеми доступными средствами, а так же смеет нарушить «Свободу получения удовольствия всеми возможными способами», гарантированной Кодексом Потребления. Культ Конституции спросил у пирующих, мешает ли им полиция получать удовольствие и развлекаться. Празднующие граждане, с заплывшими от сумасшествия и наркотического угара, те, кто «остался в строю», ответили, что «проклятые инструменты принуждения к несвободе мешают». По итогу, прибывшие полицейские были уволены через три дня и оштрафованы за «препятствие к получению Свободы удовольствия и угрозу получения блоггерами популярности и дохода в виде «лайков».
Лютер ушёл из ресторана на том моменте, когда один из ликующих, в глубочайшем состоянии токсического опьянения, вбрёл в голову, что за ним охотиться индейцы, выпрыгнул в окно с третьего этажа. Тогда посетители и решились позвонить в полицию.
Надеюсь, Амалия, с тяжёлым грузом изрёк Лютер что сегодня там только мы сможем быть.
Пара устремилась дальше по разбитым дорожкам, на которые падал слабый свет фонарей, совершенно не освещающий ничего. Городские компании, подчинённые Корпорации, и её дочерним предприятиям, берегли буквально на всём, стараясь выжить максимальные прибыли. Так и с фонарями, в которых энергоподача и мощность электричества настолько маленькая, что его едва хватает зажечь лампочку.
Но дело касалось не только лампочек на фонарях, ибо являются пиком айсберга рыночного деспотизма. Так плитка, из которой состояли дороги, по которым продвигалась пара, сделаны из настолько некачественной смеси, что после пары дождей камень обращался в пыль. Одежда, сидящая на Лютере и Амалии, сделана, сшита из такой ткани и кожзаменителя, что с «радостью» отдавала свою краску на кожу, буквально вгрызаясь в кожные покровы. А качество самого материала подобно лёгкой вуали, что на теле, и в ношении, давно не задерживалось, вечно рвясь и портясь.
Лютер пребывал в собственных раздумьях, погрузившись в тему, которую и сам затронул. Возле него, приятным для юноши ореолом раздавалась лёгкое чмоканье, и Лютер припустил голову, обратив свой взор на субтильную девушку, что с лицом полного радости продолжала поглощать настоящий шоколад.
Юноша огляделся по сторонам и втянул полной грудью воздуха. Но его глаза усмотрели лишь мир, построенный для «свободы», диктуемой теми, кто правильно её понимает. Его лёгкие заполнились десяткам приторных и противных ароматов, оставивших химическую горечь на гортани. И тут парень постиг суть либерального бытия: ради идеи возвеличивания всего свободного, пришлось искоренить мораль и все «традиционно-тоталитарные социальные институты», вроде семьи, дружбы осталось лишь похоть и извращения. А воздух? А воздух показал Лютеру, что весь мир существует лишь для обеспечения нужд Корпораций.
Лютер, внезапно вырвала девушка парня из его угрюмых размышлений, а как тебе Габриель и Хельга?
В смысле как? Усмехнулся юноша, разведя руками.
Ну, как тебе их пара? Я просто никогда не думала, что наша Хельга, феминистка с роду. Да так и
Я тебя понял. На губах Лютера проступила улыбка. Меня просто сейчас больше заботит увиденное у Дома Бескультурья. Никогда не видел такого количества одинаковых людей.
Ну, для тебя может и они и одинаковые. Пожала плечами Амалия. Скорее всего, так они пытаются показать свою «Самость».
Ах, ну да. Сами себя они называют теми, кто, таким образом, проявляет свою индивидуальность. Но ведь они так похожи. И разве в своём безумии они не равны? Отказаться от своего образа?