А легче же не получится. Это же Сарагон. Развёл руками Эрнест. Просто нужно запомнить чем благороднее и совершеннее идея, тем больше крови ради неё прольётся и она скорее всего превратиться в ментального тирана.
Хахах, рассмеялся друг, оперившись на колени, словно впал в истерику, видимо, кто дал нашей стране идеологию, настолько высок и благороден, что должен быть ангелом. Но посмотрев на нас, он просто улетел.
Возможно, края губ Эрнеста потянулись к непроизвольной улыбке.
Так почему нам просто не объединиться и не выступить против всей пакости? Нас же многие поддержат. В словах и тембре зажегся истинный революционный напалм, а произносимый голос с лица, стал абсолютно серьёзным.
Потому что ещё больше нас задавят. Тех, кто хочет перемен в обратную сторону пара миллионов. А упившихся пьянящей свободой «пьяниц» нового мира в несколько десятков раз больше. Масса превратилась в мешанину и сожрёт тех, кто выступит против их мира «Прав и Свобод».
Ох, лучше скажи мне, топчась на одном месте, утирая слезу, выдавленную истерическим смехом, заговорил Арсинис, а что у вас с Эбигейл? Просто моя Марта считает, что вы любовники.
Ох, нет. Бурно запротестовал мужчина, как будто его обвинили в преступлении. Мы просто хорошие коллеги.
Но
И никаких тут «но».
Однако ты хотел бы с ней встречаться?
Пауза стала ответом. Для парня, прожившего в трущобах, знающего людей, как родной квартал, сомкнутые губы Эрнеста и отсутствие, голоса уже ответили на вопросы.
Я не знаю.
Чего же тут не знать? Чувства это такая штука, что их либо чувствуешь, либо нет. Иного не дано. Блеснул житейской мудростью Арсинис.
Бывшая жена. Промямлил Калгар, пытаясь сформулировать мысль, которую оборвал резкий голос другого парня:
Что?! Ты ещё тяготеешь к той бабе, которая променяла тебя на кнут и тот разжиревший мяч, которым слоны должны в футбол играть? Как там эту гору дерьма звать?
Верховная Мать.
Ты ещё тяготеешь чувствами к той бабе, что теперь лобызает почерневшие пятки Верховной Мамке? Не разочаровывай меня, парень. С тобой сейчас не она, а Эбигейл. Я думаю тебе всё понятно.
Так точно. Шуточно ответил Эрнест. Как нельзя лучше.
Правильно. И потянув корпус в сторону, показывая ладонью в продолжение улицы Арсинис мягко произнёс. Смотри, кто идёт.
Впереди, на фоне небоскрёбов и прогрессивной цивилизации, по разбитой улочке, напоминающей зону артиллерийского обстрела, в одиночества шла девушка. Звон её каблуков, наверное, раздавался эхом по всему кварталу. Ноги в чёрных брюках привлекали своей стройностью и отсутствием спичечной худобы. Курточка, цвета тёмной ночи, доходила прямо до пояса. На матовый материал ложились выпрямленные капучинового оттенка волосы, осветлённые до русого цвета к кончикам. Прекрасные глаза, похожие на драгоценные камни созерцали с надеждой и счастьем. Их взгляд стрелой уставился на Эрнеста. Крашеные и объёмные ресницы порхали, словно крылья бабочки.
Эрнест уже не посмел изречь фраз в стиле «она не моя». Мозг и душа не отвергали, интенсивно впитывая сказанную житейскую мудрость. Средь либерального безумия, сумасшествия красивых идеологий и полной оболваненной народной массы только простая житейская мысль, прошедшая десятки поколений, и оставшись нерушимой, может стать светом во тьме сгущающихся над обществом и душою туч.
Так иди же к ней! Буквально толкнув рукой в спину, сорвался Арсинис, желая помочь другу.
Как на зло или радость судьбе, Эрнест подчинился и пошёл вперёд, смотря, как девушка улыбается ему. Но Эбигейл определила каблук прямо в застывшую лужу и покатилась вперёд. Мужчине пришлось её подловить, но скорость такова, что девушка носом уткнулась в грудь парню, подавшись по инерции вперёд.
Эрнест. Порхая ресницами, отпрянула девушка от груди мужчины. У меня тля тебя хороша новость.
Какая же? Встрепенулся сердцем Эрнест, заключив девушку в объятия.
Я смогла. Эрнест, волнительно, на пике радостной тревоги твердила девушка, твой сын. Лютер. Он здесь. Учится в этом городе. Я нашла его.
Сердце Эрнеста не то, что затрепетало. Оно взорвалось бурей из тысячи эмоций, бешено стучась об рёбра, вот-вот их выбьет. Мужчина смотрел на девушку, в её прекрасные топазные глаза и шторм чувств брал штурмом его душу. Мышление отошло на второй план, отдав тело во власть глубинных и древних чувств.
Вот молодец. Раньше бы так. С широченной улыбкой изрёк Арсинис, смотря, как Эрнест пламенно и страстно целовал Эбигейл.
Глава двадцать пятая. «
Homo
Liberus
»
Уэльский Олигархат. Скатриума. Следующие сутки.
«Все великие народы и империи идей требовали от своего просвещённого населения одного выдать новое, совершенно по-иному мыслящее существо, что своей приверженностью готово поколебать сами небе. Так в чём же теперь наша цель, как величайшей на земле либеральной империи? В чём истребования?
Наша цивилизация нуждается в совершенно новом человеке, который сможет стать носителем ценностей концепции Развитого Либерализма. Всякая идея нуждается в новом виде человека, способного воспринимать и нести свет идеологии во тьму мракобесия. Наша наука выделяет такие древние виды: «Человек Первобытный», «Человек Рабовладельческий», «Человек Феодальный», «Человек Первобытного Протолиберализма» и так далее. Есть даже такие странные виды: «Человек Антилиберального Коммунистического Толка» и «Человек Фашистский».