Пара продолжила путь, и за их спинами оказался порог ресторана. Двери захлопнулись, как бы намекая, что назад пути нет. Эбигейл и Эрнест зашагали и зашли вовнутрь заведения.
Роскошь превыше всего. Единственное, что с удивлением высказал Эрнест, увидев окружение.
Стены обивали бархатные бардовые обои, отлично сочетающиеся с чёрными занавесками, касавшимися дорогостоящего деревянного паркета. По углам у окон, под томное освещение, создававшее атмосферу интриги и закрытости, были поставлены столы с длинными креслами, обитыми кожей.
Но пара не успела долго насладиться прекрасным видом ресторана, ибо их тут же окликнули. Сидящих в такое время суток мало, музыка не играла, поэтому парень и девушка быстро сообразили, мгновенно подойдя к самому углу, оказавшись в наиболее затемнённому месту.
Вот и они. Произнёс сидящий за креслом мужчина в малиновом пиджаке, улыбнувшись другому парню, уже в синим пиджачке. Ну, пусть садятся.
Позвольте представиться. Тихим, не ощутимым голосом заговорил чернявый, но полный мужчина в синим пиджаке. Я агент Генерального тотал-Корпарациона, представляю интересы Корпорации.
Зачем мы понадобились такой Компании? Сохраняя милое лицо, лживую улыбку и поминая подобранную салфетку, обратила вопрос Эбигейл.
Дело в том, что Корпорация Единое Торговое Собрание приобрела у нас несколько предприятий в Скандии. Сейчас её капиталов хватило, чтобы оплатить четыре завода и две школы. Осталось пять детских садов, четыре супермаркета, шесть малых магазинов и одна текстильная фабрика. Нам предложили взять за текстильную фабрику человеческим капиталом.
Вы нас продали? Возмутился Эрнест с таким негодованием, что все официанты бросили на него неодобрительные взгляды.
Худощавый блондинистый паренёк косо посмотрел на пару, развёл плечами и руки и с чувством исполненного долга гордо произнёс:
Компания всегда платит по своим долгам.
И не только деньгами. Мужчина в синем пиджаке достал несколько листков бумаги и кинул их на стол. Теперь всё ваше имущество, движимое и недвижимое, которое было вам передано Корпорации и куплено вами на её деньги, теперь принадлежит нам.
Как? Как это возможно? В негодовании перебирал листы Калгар. Все наши вещи стали вашими?
Поймите, для Корпораций все государственные служащие лишь человеческий капитал, необходимы для удовлетворения воли рынка. Мы, естественно на пару с Культом Конституции, смещаем, выбираем, назначаем, а если и нужно свергаем слуг государства. Для этого и принимаются законы, делающие вас самих человеческим капиталом, с которым можно сделать всё, что угодно. И это будет называться «независимая диктовка народной воли государству». Блеснув безумным взглядом, мужчина грозно договорил. А теперь выбирайте, вы с нами или вернётесь голыми в никуда?
Мы с вами, мило улыбаясь, нащупав ладонь Эрнеста под столом и обхватив её, заключив в объятия, мило ответила Эбигейл. Компания всегда платит по своим долгам.
Рис. 6 «Лес у Микардо»
Глава двадцать третья. Либерально-племенной строй
«Мы обязаны это сделать, как скорбно это не звучит. Сердца переполняет печаль, а глаза полны слёз. Наш святой долг теперь оградить тех, кто слишком упился свободой и теперь представляет угрозу для тех, кто стремиться построить до конца социум «Развитого Либерализма».
Да, есть такие, кто сошёл не туда, занимаясь развитием всего свободного. Дикие, озлобленные и самые пылкие «Вестники Свободы» полностью отдались раскрепощению и теперь их наполняет чистая, но первобытная Свобода. Это другая ветвь пика развития и эволюции либерализма. Дурная ветвь.
Граждане, не способные больше держать себя под контролем из-за переизбытка Свободы и не способные его контролировать должны быть вывезены за пределы населённых пунктов. Но они ни при каких обстоятельствах не должны быть умерщвлены, ибо всё ещё являются «Вестниками Свободы», только уже в изменённых формах, которые способны нанести вред проявления всяких Свобод у других Вестников.
Сошедшие с пути достижения нами «абсолютного либертинизма» «дикари» должны быть изолированы от всего цивилизованного общества, без особого ущерба им. И пусть таковое исполнится, как бы тяжко мне не было бы писать эти строки».
Гроссмейстиарий Культа Конституции в послании «Ко всем».
Шёл десятый час. Утро во всю силу торжествовало, готовясь переходить в день, а там и до вечера недалеко. Небосвод над мрачным и потерянным городом оставался таким же неизменным, как и над всем западным побережьем. Химические клубы дыма присоединились к природному капризу, создав толстенную пелену из серых непроницаемых для яркого солнечного света, грузных облаков.
Ветра практически не слышно и не чувствовалось, только разве лёгкие дуновения поднимали в воздух редкие листья и небольшой мусор. И в принципе жители городка уподобились ветру, старавшись не соваться на улицу, прибывая дома или на работе, отдавая последнее здоровье Корпорациям.
Казалось, вся жизнь в городе замедлилась, но как будто бы для равновесия весов, всё действие переместилось в иные места. Сегодня лес возле Микардо обратился в арену главных действий за последние месяцы.