То есть вы против любви мужчины и женщины? Буря эмоций и негодований плескались через край в душе Эрнеста, ещё грань и он готов с кулаками наброситься на «режиссёра».
Во-первых, дёргая пальцем в поучительной манере твердил «человек», всё цивилизованное общество «Развитого Либерализма» давно отошло от таких понятий, как «мужчина» и «женщина». Будь я проклят, но это нарушает Свободу на выбор гендера, ибо нашими законами Свободы признано уже более ста пятидесяти полов. Во-вторых, два противоположных гендера могут тискать друг друга и проявлять другие мерзостные действия неправильной любви, но делать надо это не в публичном месте. Я даже не буду пояснять вам, почему. Вы же разбираетесь в сортах вашего традиционно-ценностного дерьма? Не так ли?
Эрнест держал себя из последних сил. Он яростно желал взять рядом валяющуюся железную арматуру и месить режиссёра до тех пор, пока его лицо не станет кашей. Калгар прошёл много, начиная от первого явления «свободы проявления» в зале заседания Федерального Сената и заканчивая разделом всего либерального мира Корпорациями. Однако мужчина до сих пор привыкнуть не мог ко всему безумию, что вихрем кружится вокруг него.
Режиссёр отдал деньги девушки и направился к автобусу. Даже сейчас Эрнеста не покидало желание швырнуть ему камень вслед. Депутат уже проклял тот день, когда покинул Восточную Бюрократию и стал свидетелем танцующего безумия, устроившего целый бал в бренных душах.
Пойдём Эрнест, нам тут делать больше нечего. Может, прогуляемся в центральный парк?
Мужчина залез в карман пальто, нащупав там пару небольших
золотых монет. Затем рука Калгара оказалась в брюках, но там пальцы ощутили лишь пустоту.
Прости, Эбигейл. У меня всего три федерала.
Голуби взмыли, ввысь пролетев над парой, отчего волосы девушки чуть встрепенулись.
У нас же теперь есть гонорар. Подняв конверт с деньгами, с эфемерной улыбкой произнесла дама. Может, на него и сходим?
Нам же назначили встречу в ресторане «Благородный Стаут». Я думаю нам нужно пойти туда. Сказали, что дело касается нас и двух Корпораций. Похоже, это важно.
Хорошо, расстроенным голосом, окинув рассеяно серую главную площадь, согласилась Эбигейл. Ты прав. Я сама об этом не подумала.
Эрнест не стал более что-нибудь говорить. Он лишь приметил сторону и пошёл вперёд, ступая подошвой туфлей на тонкий, но скрипучий слой снега.
Вокруг стелилась прекрасная картина. Главная площадь носила название «Каменный Сад», ибо всё в ней собрано из камня. Четыре фонтана, брусчатка под ногами, лавочки и клумбы: всё созидалось серым и холодным камнем, никак не намекающим на роскошь и помпезность. Однако в этом и заключалась вся изумительность «Сада».
Эрнест кидал взгляд в разные стороны, но находил лишь камень, которому придали плавные, изящные и текучие формы. Каменные лавочки своими ручками напоминали стальное извилистое литьё. Фонтаны, из которых били водяные потоки, так и сияли искусной резьбой и преображением камня.
Внутри главной площади гуляли очень странные люди. Костюмы их пестрели яркими и цветастыми красками, как будто это италийская аристократия времён возрождения. На лицах многих проходящих повисли маски, предпочитаемые некогда на венецианских балах. Складывалось такое ощущение, будто все горожане сошли с древних картин прямо в этот город. Эрнест находил это «милым помешательством» на древней моде и совершенно безобидным, по сравнению с тем, что творилась в регионах с «Повышенной оценкой Свободы».
Эбигейл, зачем нас пригласили сюда? Разве всё нельзя решить в «Центре Свободы»?
Я не знаю, Эрнест. Свернув с площади, произнесла спутница. Это воля наших хозяев и воли другой Корпорации. Им зачем-то понадобилось нас вызывать сюда.
А как ты нашла «Рекламную команду»? Приложив руку к спине Эбигейл, как бы заставляя её ускориться, вопросил мужчина, обходя лужу.
Ох, если бы не они, нам пришлось плотить всю сумму за билеты. Самолёты сейчас для всех депутатов дорогие. А вот «Вестники Свободы» и те, кто с ними могут лететь за двадцать процентов от полной цены.
Сколько они хоть нам заплатили?
Сто федералов.
А по местной валюте? Заворачивая на небольшую улочку, успел задать вопрос Эрнест.
Около тысячи дертеций. Нам ещё повезло, что мы заключили с ними договор в самолёте. А то бы нас просто
Кинули.
Пара, сойдя с узкой дорожки, свернула и провалилась в пространство между плотно прилегающими домами. Подошвы их обуви ступили на небольшую площадку, вымощенную маленькими мраморными плитами. Впереди возникло двухэтажное здание, с белоснежным фасадом, исполненным в архитектурном стиле рококо. Возле входа, представленными двумя светлыми деревянными дверями, обитыми позолотой, гордо, словно вросли две серебряных статуи, изображающих богиню Афину. Рамы окон обивались золотом, отчего обливались светом и играли десятками отблесков.
Неплохой ресторан. С чувством культурно-эстетического резонанса выдал мужчина. Никогда в жизни не видел таких домов.
Ничего. Шутливо усмехнулась Эбигейл. Ты ещё не видел дворец. Вот там можно потерять сознание от количества роскоши. Бретонский Двор это единственный регион, способный держать достоинство.