непостижимым образом все вместе делало ее красавицей.
Похоже, у тебя выдался трудный день, Трес. Я потрясена, что ты еще держишься на ногах.
Ничего такого, с чем не справится энчилада и красивая женщина.
Ты имеешь в виду что-то определенное? спросила она и взяла меня за руку.
Я задумался.
Зеленые овощи или курица с соусом моль.
Она шлепнула меня по бедру и обозвала несколькими весьма неприятными именами.
Мы знали, что не имеет никакого смысла пытаться зарезервировать столик в «Ми Тьерра» в субботу вечером. Единственный способ туда попасть это затесаться в вестибюле в толпу туристов и жителей Сан-Антонио, начать размахивать деньгами и надеяться, что примерно через час вам посчастливится попасть внутрь.
Но оно того стоило. Нас посадили около кондитерской, где каждые несколько минут из печей доставали противни с пахнувшими корицей разноцветными булочками с фруктами и орехами. Рождественские фонарики все еще украшали стены, а парни, игравшие мариачи, соображали примерно так же, как мухи, только были намного толще. Я пригрозил Лилиан, что позову их к нашему столику и попрошу сыграть «Гуантанамеру», если она не согласится, чтобы я заплатил за обед.
Она рассмеялась.
Грязный прием. И ты шантажируешь меня, успешную деловую женщину!
Она обещала показать мне завтра свою галерею, маленький выставочный зал, которым владела совместно со своим преподавателем из колледжа Бо Карнау. В основном они продавали туристам произведения мексиканских народных промыслов.
А что твои собственные творения? спросил я.
Лилиан бросила на меня мимолетный взгляд, продолжая улыбаться, но уже не слишком радостно. Это была больная тема.
Десять лет назад, когда я уехал, Бо Карнау и Лилиан много говорили о ее перспективах выставки в Нью-Йорке, музейные экспозиции, и то, что она изменит лицо современного искусства фотографии. Когда мир вновь открыл гений Бо (которым восхищался примерно три месяца в шестидесятых годах), Лилиан, входившая в его команду, тоже получила свою порцию славы. Теперь же, десять лет спустя, оба продавали разные редкие штучки.
У меня теперь нет столько времени, сколько было в колледже, сказала она. Но я скоро займусь своими делами, у меня появилось несколько новых идей.
Я решил не развивать эту тему. После того как громадный официант с впечатляющими усами принял наш заказ, Лилиан сменила тему разговора.
А ты как? В том смысле, что мне удалось тебя сюда заманить, но ты же безработный. Вряд ли ты сможешь легко устроиться, учитывая, что у тебя нет лицензии детектива.
Некоторым юридическим фирмам это нравится, пожав плечами, ответил я. Неофициальная помощь, если требуется разобраться с каким-то не слишком чистым делом. И никаких бумаг о выплаченных за работу деньгах. У меня есть несколько вариантов. У Майи полно друзей.
В ту самую минуту, когда я произнес имя Майи, я понял, что этого делать не следовало, потому что оно легло на стол между нами, точно тяжелый кирпич. Лилиан слизнула соль с ободка своего стакана, но выражение ее лица нисколько не изменилось.
Ты всегда можешь получить работу, которая будет заключаться в том, чтобы выселять из квартир несговорчивых жильцов, заявила она.
Или помогать вам продавать произведения искусства.
Она криво ухмыльнулась.
Всякий раз, когда мне приходится зажимать в углу клиента, чтобы он купил какую-нибудь из моих работ, я понимаю, что пришло время навсегда отложить в сторону камеру и кисть.
Официант довольно быстро вернулся с мисочкой масла и корзинкой, по форме напоминающей цилиндр, наполненной самодельными тортильями. К несчастью, Фернандо Асанте подошел к нашему столику вслед за ними.
Будь я проклят, если это не сын Джека Наварра! вскричал он.
Прежде чем я успел положить наполовину намазанную маслом тортилью, я обнаружил, что пожимаю ему руку, смотрю в загоревшее дочерна, обветренное лицо и на ряд открывшихся в улыбке и обрамленных в золото зубов. Зачесанные назад волосы Асанте были такими тонкими и так обильно смазаны чем-то жирным, что вполне могли быть нарисованы фломастером.
Я встал и представил Лилиан самому старому члену муниципального совета Сан-Антонио. Как будто она не имела ни малейшего понятия, кто он такой. Как будто кто-то в городе из тех, кто читал раздел бульварных новостей в «Экспресс-ньюз»,
не знал Фернандо Асанте.