Боже мой! выпалила она задыхаясь. Я становлюсь такой же плохой, как ты. Знаешь, что? Мне это нравится! И еще я надеюсь, что прежде чем он проснется к нему прилетит огромный пчелиный рой!
Я остановил машину через пару миль, вытащил бумажник Олсена и выкинул его одежду в ближайший кустарник. Потом я поехал дальше. Джули вдруг взяла меня за руку.
Я забыла поблагодарить тебя, сказала она. Вот я говорю: спасибо.
Было почти приятно.
Мне в голову только что пришла одна мысль, сказала она. А что мне, черт возьми, теперь делать?
Где ты живешь?
В Западном Голливуде.
Почему бы нам сейчас не отправиться прямо туда? Ты прихватишь с собой еще кой-какие вешички, и мы поедем ко мне домой.
Она беспокойно заерзала в кресле.
Тебе это не по душе? поинтересовался я.
Не в этом дело, сказала она. Я сижу как будто на раскаленных углях!
Если ты предпочитаешь оставаться у себя дома, я одолжу тебе пистолет Олсена, сказал я великодушно.
Нет, резко бросила она. Я предпочитаю лучше остаться у тебя, Рик. Спасибо.
Хватит меня благодарить.
Окей, в таком случае, неблагодарю тебя.
На этого Олсена если посмотреть, сказал я. То улетучиваются последние остатки человеческой доброты.
Что будет, если он умрет?
Думаю, кто-нибудь похоронит, сказал я безразлично.
На этом наш разговор благополучно прервался на ближайшие полчаса. Было уже около полуночи, когда я остановился у многоквартирного дома в Западном Голливуде. Я сидел в машине и ждал, пока Джули соберет вещи. Она появилась где-то через полчаса, волоча за собой чемодан. Как любая женщина, она приняла молниеносное решение касательно гардероба, подумал я. Через двадцать минут мы были уже у моего дома на Беверли Хиллз.
Я затащил чемодан в спальню и вернулся в гостиную, где по середине комнаты стояла Джули.
Почему бы тебе не присесть
и не расслабиться, предложил я.
А вот расслабиться, если я сижу, я не могу, раздраженно заметила она. Я же тебе уже говорила в машине.
Какой стыд, сказал я. Сигары превращаются в дым, а женская попка красота и радость навсегда.
Вот, черт! в отчаянии воскликнула она.
Хочешь выпить?
Я хочу хорошенько помыться в душе, сказала она. И вот еще что, Рик Холман. Я голодна.
Ну, так иди прими душ, а я приготовлю что-нибудь поесть, сказал я.
Она направилась в ванную, а я направился на кухню. В холодильнике я нашел бифштекс и пачку замороженных картофельных чипсов. Это была пища настоящих гурманов, а я был настоящий спец по ее приготовлению. Я вернулся к бару, налил себе бурбон со льдом, чтобы шеф-повару было нескучно во время работы, потом снова вернулся на кухню. Еда была уже почти готова, когда Джули просунула голову на кухню.
Пахнет хорошо, сказала она.
Иди в гостиную, налей себе выпить, сказал я. Через пару минут я принесу еду туда.
Когда я вошел с подносом, она опять стояла посреди комнаты. На ней была рубашка, которая едва доходила до ее бедер.
Больно носить одежду, сказала она, особенно брюки, потому что они сидят впритык и липнут к телу. Я просто констатировала факты, чтобы вы, господин Холман, чего не подумали. Мысли о сексе в настоящий момент для меня так же далеки, как мысли о самоубийстве.
Я предусмотрительно поставил поднос на барную стойку, чтобы она могла есть стоя. Теперь я с удовольствием думал о продолжительном душе; лучше принять душ, чем просто торчать здесь и смотреть, как она ест. Я рассказал Джули о своем намерении, и она с редким безразличием пропустила мои слова мимо своих ушей, издавая монотонные чавкающие звуки. Я взял свой бокал и отправился в ванную.
Где-то через пятнадцать минут я был чист и сух. Но я чувствовал себя уставшим, поэтому не видел смысла в том, чтобы надевать на себя то, что через пару минут придется снимать. Так что я вошел в спальню в костюме Адама и с бокалом в руке, но там я увидел, что меня опередили. Джули уже раньше сбросила с себя рубашку и лежала на животе растянувшись поперек кровати.
Привет, она посмотрела на меня через плечо. Интересно, ты сможешь оказать мне маленькую услугу, Рик?
Это какую же?
У меня с собой есть баночка кольдкрема, сказала она. Я обработала себя спереди, очень помогает, а спину не могу. Не будешь ли ты так любезен сделать это для меня?
Конечно, сказал я.
Я поставил свой бокал на прикроватный столик и взял баночку с кольдкремом. Вопрос стоял: откуда начать? Я здраво рассудил, что начать лучше сначала и идти до конца, до всех этих рубцов поперек тела, которые действительно выглядят очень болезненными. Я положил горку крема на верхний изгиб ее левой ягодицы и стал осторожно втирать его круговыми движениями.
Ну, так что случилось? спросил я ее.
С того места, где ты сидишь, все прекрасно по-моему видно, холодно заметила она.
Я имел в виду Брауна и Олсена.
Они приходили к Дуэйну Ларсену, сказала она. Я подслушивала за дверью. Дуэйн был пьян, но соображал, что говорить. Он сказал, что, само собой, ты был у него, но он тебе ничего не выболтал. Ну, тогда они решили, что это, должно быть, я. Они просто схватили меня и силком поволокли к машине. Дуэйн вел себя как настоящий герой. Он просто стоял там, отведя глаза в сторону и делая вид, что ничего не происходит. Они отвезли меня в хижину на холмах и заставили меня снять с себя всю одежду. Я так испугалась, что рассказала им все то немногое, что разболтала тебе. Но Браун сказал, что мне надо преподать урок. Потом Олсен затащил меня в одну из спален и стал избивать. Она невольно вздрогнула. Больно, Рик! Там мне на какое-то время показалось, что он собирается меня убить. Ему доставляло такое удовольствие бить меня.