Сделав шаг вперед, он горячо пожал нам обоим руки.
Но раз это случилось, раз вы приехали сюда, по-видимому, по своей собственной инициативе, значит, сама судьба посылает вас к нам на помощь, и я не могу выразить вам той радости, которую чувствую теперь, так как знаю прекрасно, что негодяй, совершивший это ужасное преступление, отныне не уйдет из ваших рук. С этой минуты вы являетесь самыми дорогими и желанными гостями в этом доме, и я прошу позволения представить вас нашему следователю и чинам полиции, находящимся в настоящее время в этом доме.
Холмс поклонился в знак согласия.
Перекидываясь взаимными любезностями, мы прошли в столовую, где за столом находилось целое общество.
Господа, позвольте рекомендовать вам мистера Шерлока Холмса и доктора Ватсона! громко произнес Борис Николаевич.
Наши имена произвели сенсацию.
Следователи и судебный пристав подскочили к нам с таким видом, словно мы были их высшим начальством.
На Шерлока Холмса посыпался град любезностей.
Теперь мы ожили! раздавалось со всех сторон.
Присоединившись к общей компании, мы вскоре завели разговор об убийстве Сергея Сергеевича Карцева.
Как и следовало ожидать, предположений было много, но все они были настолько безосновательны, что я и Холмс не обращали на них абсолютно никакого внимания.
Из разговоров выяснилось, что по этому делу арестовано несколько человек, в числе которых были камердинер, повар и горничная покойного.
Уверены ли вы в том, что камердинер совместно с поваром взломали именно запертую изнутри дверь? спросил Холмс, обращаясь к следователю.
О, да, ответил он убежденно. В этом не может быть никакого сомнения, и вы вполне согласитесь сами при первом же взгляде на нее. Только запертую дверь можно искалечить таким образом.
С какой же стати вы арестовали их, в таком случае? спросил Холмс удивленно.
Больше для формы, ответил следователь. Я уверен, что через несколько дней их придется выпустить.
Расспросив следователя и судебного пристава
еще кое о каких подробностях, Холмс выразил желание, не теряя времени, осмотреть комнату покойного.
Само собой разумеется, что предложение было принято, хотя я не мог не заметить насмешливых улыбок, мелькнувших на лицах следователя и судебного пристава.
Встав из-за стола, мы целой компанией направились в спальню покойного.
Как нам и говорили, дверь этой комнаты была взломана, и ключ от нее торчал в замочной скважине со стороны спальни.
Самым тщательным образом исследовав ее, Холмс тихо произнес:
Да, в этом не может быть никакого сомнения. Спальня была заперта изнутри, и дверь взломана в запертом виде; на это указывают согнутые части замка и ключ, завязший вследствие этих изломов в скважине настолько, что его невозможно вынуть без того, чтобы не разобрать весь замок.
Затем, оставив без внимания дверь, Холмс подошел к кровати, на которой был задушен Сергей Сергеевич Карцев, и, вынув из кармана увеличительное стекло, принялся тщательно осматривать через него постель.
Изучив в достаточной степени моего друга, я не мог не заметить, что при осмотре постели лицо его приняло очень озабоченное выражение.
Через несколько минут он нагнулся к полу и снова стал рассматривать то, чего не видели другие.
По всей вероятности, он нашел что-то. Это было видно по едва заметным кивкам головы.
С напряженным вниманием и любопытством следили мы все за его движениями.
От постели Холмс подошел к окну.
Тут он возился необыкновенно долго.
Казалось, он изучал на подоконнике каждое пятнышко, сделанное мухами.
Постепенно лицо его делалось все озабоченнее и серьезнее. И когда Холмс, наконец, отошел от окна, я заметил, что он напряженно о чем-то думает.
Град вопросов посыпался на него.
Не сейчас, не сейчас, рассеянно ответил Холмс, поворачиваясь к лицам, спрашивавшим его.
Но неужели же вы будете так мучить нас? спросил Борис Николаевич. Ведь здесь все свои люди, стоящие ближе всех к этому вопросу.
Есть вещи, о которых говорить иногда бывает слишком преждевременно, ответил Холмс.
Но, по крайней мере, заметили ли вы что-нибудь подозрительное, наводящее хотя бы на какой-нибудь след? не вытерпев, спросил следователь.
Да, кое-что, загадочно ответил Холмс. Но, господа, повторяю, по некоторым соображениям я пока должен уклониться от дачи каких бы то ни было объяснений.
Получив этот ответ, присутствующие молча пожали плечами, и на губах следователя и судебного пристава снова промелькнули недоверчивые улыбки.
Молча и очень, видимо, недовольные Холмсом, все возвратились в столовую. Весь вечер прошел в разговорах, которым ни я, ни Холмс не придавали значения.
После 11 часов Холмс попросил отвести для себя отдельную комнату, и мы удалились спать.
Как и следовало ожидать, он, встав около 5 часов утра, вышел из комнаты и возвратился только в 9.
Это я узнал лишь впоследствии из его собственных слов.
Когда он вошел в комнату, я уже не спал.
Я не хотел вас будить, дорогой Ватсон, произнес он. Вы так мило и крепко спали, что мне жаль было нарушать ваш покой, но теперь, когда вы встали, я прошу вас одеться поскорее.