Ваши знают?
У меня никого нет. Не думаю, что стоит грузить этим своих друзей. Так что будем считать, что вы оставите факт моей болезни при себе как врачебную тайну.
О послушайте! вырвалось у Колтона. Я не могу сидеть сложа руки и наблюдать, как это сжирает вас. У меня намного больше денег, чем мне на самом деле нужно. Вы меня почти не знаете, и я вам совсем не нравлюсь, но попробуйте хоть ненадолго забыть об этом. Позвольте мне оплатить ваше, он бросил взгляд на Хейнса и быстро исправился, одолжить вам денег, чтобы вы могли съездить за границу на год. Я напишу знакомым в Вене и Берлине. Они впереди планеты всей в вопросах лечения раковых заболеваний. Я сам поеду с вами, только он запнулся и задумался, что единственным, но очень весомым аргументом «против» было расставание с мисс Равенден, которая все это время будет по другую сторону океана.
Репортер обошел молодого человека, положил руку на его плечо и хриплым, но нежным, отдаленно напоминающим Хельгу голосом, произнес:
Мой дорогой Колтон, никакие деньги не смогут меня вылечить. Если бы могли, то, вдруг улыбнулся он, думаю, я обязательно принял бы ваше предложение.
Попробуйте, настаивал доктор. Вы даже не представляете, на что способны иностранные врачи.
Хейнс покачал головой.
«O, terque quaterque beati, queis ante ora patrum contigit oppetere», процитировал он. Да, я все еще помню что-то из Вергилия. Для меня это очень много значит. Не хочу умирать в изгнании. Давайте, Колтон, зовите вашего брата.
А вы что будете делать?
Останусь здесь и буду работать. Есть в этой жизни еще кое-что помимо боли, особенно когда прямо перед твоим носом что-то убивает невинных людей и овец. Я собираюсь продолжать расследование.
Тогда я пойду напишу брату, сказал Колтон.
Не забудьте, что Невероятный Уолли сегодня вечером дает представление.
Встретились мужчины уже за ужином, и незадолго до конца трапезы было объявлено о прибытии фокусника. Весь дом вышел на улицу, где тот раскладывал свои незатейливые атрибуты. Увидев Хельгу, он подбежал к ней, встал на одно колено и, переигрывая, изобразил учтивость.
Мадмуазель, я ваш вечный раб и обожатель, сказал он, поднимая на девушку свой светящийся, дрожащий взгляд. С вашего высокоблагородного разрешения я начну свое представление.
Он провел всех во двор. Там было полно свободного места, и Невероятный Уолли начал всех удивлять простенькими акробатическими трюками. Зрителями были мистер и миссис Джонстон, Хельга, Хейнс, Колтон и прислуга. Профессор Равенден с дочерью еще не вернулись. За акробатикой последовали фокусы с картами и платком.
А теперь я покажу вам настоящее искусство, сказал артист.
Из-за своего пояса он вытащил два тяжелых кинжала, которыми так интересовался Хейнс. За ними последовали более маленькие ножи, а за ними еще меньше, и так до тех пор, пока в его руке не оказалось полдюжины острых лезвий. Встав напротив массивной двери сарая, фокусник ловким движением руки извлек из кармана карту, подбросил ее высоко в воздух и тут же взял в из другой руки один маленький нож. Карта, плавно вертясь, спускалась вниз и сейчас на мгновение оказалась рубашкой к двери. Вжух! Разрезая воздух, нож пригвоздил ее к деревянной поверхности. Полетела вторая карта. Тук! И она тоже оказалась прибитой к двери. Третью карту пронзило не так точно она висела на уголке.
А теперь червовый туз! прокричал жонглер. Он будет к нам лицом.
С этими словами он взял карту и подбросил ее. Она крутилась в воздухе, периодически поворачиваясь лицевой стороной к зрителям. Карта пролетала у двери под небольшим углом и уже была готова перевернуться, как тут ее настиг нож лезвие прошло прямо через центр. Невероятный Уолли сорвал аплодисменты.
Святой Иосиф! воскликнул Колтон. Я видел, как умело орудуют ножами лучшие мексиканцы-гризеры, но никогда мне не доводилось лицезреть ничего подобного.
Никто не сравнится с Невероятным Уолли, холодно объявил артист, собирая свои ножи все, кроме того, что держал червового туза. Он сделал шаг назад. Вытаскивайте нож, обратился артист к Хейнсу.
Тот послушно пошел и извлек лезвие из двери.
Тут раздались вопли Хельги и Колтона. Что-то вонзилось в дерево так близко к уху репортера, что он аж услышал свист. Прямо у его щеки оказалась большая рукоять кинжала.
Это предупреждение, вежливо сказал Невероятный Уолли. Сердце, оно могло дальше сказать он ничего не смог, потому что горло его уже было в мощных руках старого Джонстона. Хейнс и Колтон рванули вперед, но это было ни к чему: фокусник не сопротивлялся.
Э-это был просто трюк, сказал он. Я оскорблен. Я ухожу домой.
Надо ли его отпускать? неуверенно спросил Хейнс.
Но вопрос решился сам собой. Резко вскочив, фокусник стукнул Джонстона, протиснулся между Хейнсом и Колтоном, вынул нож из двери, собрал все свои вещи и на невероятной скорости умчался, но не в сторону станции Сэнд-Спит, а прямо в холмы. Сбитые с толку захватчики рассеянно переглянулась.