Этим утром одна его ноздря была слегка раздута, предвещая грядущий приступ ворчания. Одет он был в безыскусный, купленный в магазине костюм, и я сразу поняла, что он из тех мужчин, которые даже под страхом смерти не наденут шорты (а вот детектив Брукс, вероятно, придя домой, скидывал свою форму цвета хаки и, прыгая на месте, надевал яркую пару).
Лейла представила собравшихся; учитывая юриста и специалиста по связям, нас в библиотеке оказалось семеро, настоящая толпа. Полицейские сидели на изящных стульях, которые успешно вписались бы в постановку Джейн Остин, а напротив них, на пухлом диване, расположились Дороти (по центру), юрист и специалист по связям (по бокам от нее), а также я и Лейла (по краям). Кто-то, возможно, счел бы эту двойную линию безопасности угрожающей или, по крайней мере, обескураживающей но только не следователь Локуст.
Он поднял повыше свой телефон.
Полагаю, никто не возражает, если я буду вести запись? Это сильно облегчит нам жизнь.
Вообще-то Специалист по связям почесал щеку, будто извинялся. Мы, типа, возражаем, простите.
Ноздри Локуста раздулись до своего великолепного максимума.
Да все в порядке, я все равно всегда делаю заметки. Детектив Брукс вынул из кармана ветровки блокнот и снял колпачок с ручки. Это хорошее подспорье, когда ведешь дело.
Локуст наградил его гневным взглядом, бросил «ладно» и повернулся к Дороти:
Как вы себя чувствуете сегодня, миссис Гибсон?
Хорошо, ответила она. А вы?
Честно говоря, не особо. Я в замешательстве. А я не люблю находиться в замешательстве.
Воцарилась пауза. Я увидела, как детектив Брукс приподнял брови, не отрывая взгляда от блокнота, в котором он пока что не написал ни единого слова.
А причина моего замешательства заключается в следующем: днем субботы вы беседовали с тремя разными чиновниками и просили как можно быстрее провести токсикологическую экспертизу Вивиан Дэвис. Я бы сказал умоляли. Один из чиновников так и выразился «она меня умоляла», миссис Гибсон. И хотя обычно на токсикологические отчеты уходит как минимум несколько недель, и хотя десятки других экспертиз ждали своей законной очереди, поскольку вы высказали просьбу, люди вам уступили. И вот теперь, когда ваше пожелание выполнено. Он широко развел руки, универсальным жестом изображая взорвавшуюся бомбу.
Я, кажется, пропустил вопрос, заметил специалист по связям.
Почему вы так отчаянно выбивали этот отчет, миссис Гибсон? Таков вопрос. Потому что я не понимаю причины. Я вообще не могу взять в толк, почему вы решили, что вас это касается? Отсюда мое замешательство.
Я не уверен Юрист прокашлялся и делал это долго и старательно. Снова заговорил он в манере человека, не привыкшего торопиться, кто ждет, что за каждым поворотом его мысли будут терпеливо следить: Думаю, мне не особо нравится покрой вашего кливера, молодой человек.
Нос следователя Локуста нахмурился в растерянности.
Покрой моего кливера?
Это морской термин, пояснила Лейла, также используется для того, чтобы назвать кого-то козлом.
Причина это я.
Все мгновенно повернулись ко мне, и прежде чем от волнения я успела потерять дар речи, я пустилась в настолько подробное изложение своего разговора с Евой Тёрнер, насколько возможно, под успокаивающий скрип ручки детектива Брукса по бумаге.
С субботы вы больше не разговаривали с этой секретаршей? строго спросил Локуст, когда я закончила.
Я покачала головой.
Нет.
Локуст вперил в меня обозленный взгляд, и если бы он оскалил зубы и зарычал, я бы не удивилась. Испугалась бы, но не удивилась.
В течение часа я проверю эту информацию. Эта фраза прозвучала скорее как предостережение. Я кивнула, и он снова повернулся к Дороти. Выходит, мы должны поверить, что все эти звонки вы сделали по доброте душевной? Так вы это позиционируете?
Юрист выставил перед собой руку, как постовой на перекрестке.
Я полагал, что нам предстоит формальный обмен вопросами и ответами ради уточнения деталей. Но не допрос.
Я просто пытаюсь понять, как все произошло, сбавил напор Локуст. Потому что единственное, в чем я уверен на данный момент все произошло совсем не так, как должно было.
Только не надо волноваться, весело вставил детектив Брукс.
Я с трудом понимаю, почему в этом обвиняют сенатора, высказал недоумение юрист. Уж если на то пошло́, вы должны быть ей благодарны.
Плотно сжатые губы Локуста медленно расползлись в улыбке, а нос приплющился, как у змеи перед броском.
И почему меня не удивляет ваша позиция? процедил он и внимательно оглядел толпу перед собой. Вы, видимо, полагаете, что мы, полицейские, плохо выполняем свою работу. Что мы слишком тупые, слишком нетерпимые, слишком продажные, чтобы довести дело до конца по всем правилам. Так вот, позвольте стать первым, кто вам это сообщит: на примере дела, которое мы расследуем сейчас, вам предстоит убедиться, как вы ошибаетесь.
Детектив Брукс сделал вид, что его нет, занося тираду Локуста в блокнот или притворяясь, что заносит.
Итак, хочет ли кто-нибудь сообщить еще какую-то информацию? Локуст по очереди взглянул на каждого из нас, остановившись на мне. Любую информацию.