Когда я прочитала это, то подумала, что он до конца хочет остаться актёром. Затем я исполнила его желание. Едва пошёл дождь, я вышла на пляж, открыла деревянную коробку, перевернула её вверх дном и смотрела, как крошечные кусочки отца уносит приливом.
Несколько дней спустя адвокат позвонила и сказала:
У меня есть для вас новости.
Далее она объявила мне, что нет, дом мне не достанется.
Отец оставил вам 5 тыс. долларов, сказала она. И больше ничего.
Всё остальное он пожертвовал местному колледжу, где преподавал в качестве адъюнкта, в надежде, что в его честь назовут что-нибудь осязаемое, даже если это будет всего лишь скамейка.
2
В голове у меня всё было распланировано. Я перекрашу стены, отремонтирую студию и зажгу достаточно свечей, чтобы выветрить запах отца. Я представляла себя окутанной туманом, горем и образчиками цветов, плачущей и смеющейся над бренностью жизни. Я продам свою квартиру в Сан-Ансельмо и какое-то время уйду от мира. Короче говоря, я не буду делать ничего.
Но теперь я не могла позволить себе ничего не делать. Мне нужна была работа. Поэтому я села на уродливый джинсовый пуф, который был у меня в квартире, и позвонила своему агенту Ким, которая всегда отвечала на звонки, выкрикивая мое имя:
Зара!
При росте всего полтора метра Ким не могла позволить себе не быть громкой, как она мне однажды сказала. Она мне очень нравилась. Она была по-акульи шумной и, по-видимому, взволнованной тем, что осталась в живых. Я наблюдала за Ким в течение 10 лет, и её взрывная индивидуальность никогда не тускнела ни на чуточку. Когда нам обеим было по 23 года, Ким прочитала короткий рассказ, который я опубликовала в малоизвестном литературном журнале, и прислала мне электронное письмо с огромным количеством восклицательных знаков. Затем она подписала со мной контракт в своём агентстве. План состоял в том, чтобы я написала ещё несколько рассказов, а они потом опубликовали весь сборник.
Этого так и не случалось.
В течение нескольких лет я пыталась писать, работая в ресторане, но в основном просто спала.
Я пытаюсь писать, жаловалась я Ким каждый раз, когда она заходила. Но подавать людям еду это так утомительно!
Я часто
жаловалась на жизнь в ресторане, и однажды Ким предложила мне решение.
У меня есть заказчик, который хочет, чтобы ему написали книгу, сказала она. Займись этим.
Сначала я предположила, что написание текстов станет важной частью моей жизни. Я представила, как на коктейльной вечеринке в будущем я говорю: "О да, когда-то было такое". Но прошли годы, и когда я подняла глаза, оказалось, что эти мечты давно ушли в историю. Каким-то образом я перешла от состояния "на грани раскрытия своего потенциала" к "решительно отдаляюсь от величия".
Впрочем, у отца было то же самое. По словам многих других, моя карьера шла по нарастающей. Каким-то образом первая книга, которую я написала, подавшись в литературные работники, стала бестселлером. Это означало, что за следующую книгу я могла брать намного больше. И она тоже стала бестселлером. А это означало, что мой гонорар снова вырос. Те, кто мог себе позволить нанять меня, заключали самые крупные книжные сделки, а те, кто заключал самые крупные книжные сделки, как правило, были знаменитостями, а знаменитости продавали книги независимо от того, хороша ли книга или нет. Получался своего рода замкнутый круг.
Единственная проблема заключалась в том, что я ненавидела писать за других. То есть, правда ненавидела. Я просто не могла отделаться от мысли, что все эти книги пишу не для себя. Большая проблема заключалась в том, что я привыкла бояться успеха, и этот страх говорил со мной многими голосами. Обычно это маскировалось под что-то другое, например, под практичность.
"Просто работай за деньги, говорил мой страх. Так живут все".
Возможно, самая большая проблема заключалась в том, что я не знала, кто я такая и кем хочу стать. О чём пишет человек, имеющий лишь самое смутное представление о себе? Наверное, в глубине души я думала: "Когда найду свою историю, то напишу свою книгу".
Ты звонишь мне только тогда, когда тебе нужна работа, заметила Ким, так что я догадываюсь, почему ты звонишь.
Я решила, что настал подходящий момент, чтобы бросить в разговор гранату трагедии:
У меня отец умер.
Бли-и-и-и-и-ин протянула Ким. Вы же были так близки.
Не знаю, зачем тебе это сказала, потому что не хочу говорить об этом.
Разве ты не ходила к нему домой, как обычно, каждый день?
Да, я жила там несколько месяцев. Но Ким я сказала:
Ну, типа того.
Что ж, надеюсь, ты не страдаешь от одиночества.
Я не только проводила всё время в одиночестве, но и перестала разговаривать со всеми, кроме самого старого друга Диего. Я больше не могла выносить никаких соболезнований.
Я в порядке, сказала я Ким. Не волнуйся.
Она задумалась:
Ты сейчас ещё в пижаме?
Нет, солгала я.
Значит, если я попрошу тебя прислать мне селфи в том, что на тебе сейчас, ты пришлёшь?
Конечно, я включила телефон на громкую связь, быстро нашла фотку, сделанную пару недель ранее, и отправила её.
Милые джинсы, сказала Ким.
Спасибо, если бы у меня было больше энергии, я бы попыталась придумать изящный переход, но вместо этого я просто взяла резкое утверждение и смягчила его, добавив вопросительный знак в конце. Расскажешь мне, о чём нужно писать в этот раз?