А мы? Мы ведь её тоже стащили, сказал Костик.
Что мы?! Что мы?! загорячился Шурка. Эх ты! Выходит, и лошадь надо было ему оставить? «Стащили»! Сравнил тоже. Мы не стащили, а отобрали. Это совсем другое дело. Если хозяин найдётся, отдадим. Он же её спёр у кого-то!
Ох, этот Шурка! Кого хочешь уговорит. Костик подумал, что у них-то ракетницу не сопрут. Дудки! Они её так запрячут, что никакой вор не найдёт.
Забившись в густые самшитовые заросли, они с восхищением разглядывали её, поглаживали, целились в воображаемого врага. В ракетнице оказался ещё один патрон. С красной каёмкой внизу. Два с зелёной, один с красной.
Это было настоящее оружие! Сжимая в руках тяжёлую рубчатую рукоятку, Костик чувствовал себя сильным и непобедимым.
Пусть только сунутся, бормотал он.
Встретить бы того гада, который мамку ранил, сказал Шурка.
Погоди, вот собьют какого-нибудь фрица, может, и встретим, ответил Костик и подумал, что теперь дед может быть спокоен: они с Шуркой не подкачают.
Мелашвили показывал всем обломок своей косы и кричал:
Как туда попал? А? Знаешь? Не знаешь! Со двора спёр. Зарезать мог. У, бандит!
Мальчишки помалкивали.
Снова дома
Ехали на двух арбах. А в упряжке буйволы. Арбы непрерывно и дико скрипели и ползли как черепахи.
Но Костик был счастлив: с каждым шагом неторопливых буйволов приближался дом.
Ехали бесконечно долго. Костик с Шуркой убегали вперёд, успевали забраться на гору, спуститься, набегаться, устать, а протяжный скрип и не думал приближаться.
Несколько раз они купались в горных речках. Впрочем, «купались» не то слово. Вода была ледяная. Можно было только окунуться на один-единственный коротенький миг. Сразу останавливалось дыхание, глаза испуганно вытаращивались, а ноги сами выносили на берег, на тёплые голыши. Тело начинало гореть, как ошпаренное, и вздувались здоровенные пупырышки. Как на огурцах.
Ну и в-водичка, говорил Шурка, клацая зубами, как только в ней р-р-рыбы живут!
Вода была неправдоподобно прозрачная.
Дно устлано чисто промытыми хрусткими голышами. А в тени, головой против течения, висели пятнистые рыбы форели. Круглые, как веретено. Даже на глаз крепкие и упругие.
Вот бы сюда нашего бычка или барабульку сразу бы замёрзли. Привыкли, неженки, к тёплой водичке, к Чёрному морю, говорил Шурка.
«Кто это?» подумал Костик.
Военный обернулся. Керосиновая лампа мигала и коптила.
Мама?! шёпотом удивился Костик.
Сынуля! Мама схватила Костика на руки, закружилась с ним по комнате. Какие вы молодцы, что приехали! Какие вы умницы!
Костик глядел на неё и не узнавал. Мама коротко постриглась. В гимнастёрке с широким ремнём. На петлицах два кубика лейтенант.
Шурка тихонько топтался в углу. На него тяжело было смотреть.
Бабушка с Мелашвили втаскивали узлы.
В комнате всё было разворочено. На полу лежали какие-то тряпки. Шкаф раскрыт, ящики выдвинуты. Постель перевёрнута. Бабушка огляделась.
Батюшки, что это ты наделала? Ералаш-то какой!
Мама посмотрела вокруг и засмеялась.
Я вам самого интересного не сказала: нас обокрали.
Бабушка как стояла так и села на стул.
И много? Много украли?
А всё, что могли! ответила мама. Только какие-то воры дураки попались. Брали всякую дрянь. Платья мои, пальто, всякий хлам. Даже швейную машинку хотели утащить, да, видно, показалась тяжёлой под окнами бросили. А самое ценное книги не взяли. Ведь у нас такие книжки есть! Редкостные! А эти чудаки наволочки хватали. Смех, да и только! мама снова засмеялась.
Тебе бы только хохотать, а как мы теперь без наволочек спать будем? Бабушка сердито заглядывала в ящики шкафа и с грохотом захлопывала их.
Переживём. Они не всё украли. Мама махнула рукой.
Она подкрутила лампу, сделала свет поярче.
Славно, что вы приехали. Я собиралась завтра к вам в гости. Из нашего госпиталя скомплектовали медсанбат. Я скоро буду генералом.
Мама засмеялась и подошла к Шурке. Лицо у неё сразу посерьёзнело.
Ты, Шурик, не переживай. Твоей маме лучше. Завтра увидишься с ней. Теперь всё будет в порядке. Но ей придётся несколько месяцев полежать в госпитале. Поживёшь пока с нами.
Она взъерошила ему волосы и повернула за плечи.
А теперь слушай мою команду: ать, два! Кругом! Приказываю спать. Всем. Завтра поговорим. Утро вечера мудренее.
Мелашвили лисий сын тоже остался ночевать.
Толька идёт по следу
К бомбёжкам немного привыкли, научились прятаться. В порту на каждом шагу стояли зенитки, и немцы теперь не летали так нахально. А с большой высоты не очень-то попадёшь.
Костик начал было собирать осколки бомб, да бросил. Их было столько на каждом шагу, что пропал всякий интерес.
Жизнь стала трудная. Всё время хотелось есть. Хлеб выдавали по карточкам кукурузный, невкусный, но и его не хватало.
В основном, ели рыбу. Костик и Шурка ловили. Но её не на чем было жарить. Ели варёную, почти без соли, потому что соли тоже не хватало.
Весна была в разгаре. Зацвели олеандры розовые, белые.
Учились теперь в новой школе, у самой горы Чернявского. Прежнюю разбомбили. В классах было тесно. Сидели по три человека за партой. Костик, Толик и Шурка расположились на «Камчатке». Занятия в школе бывали не каждый день. За пять месяцев в классе сменилось четыре учителя. Как будто учителя играли в чехарду.