Ребята стояли рядом с теплушкой. Митины товарищи сидели, свесив ноги, у открытой двери и молча разглядывали их.
Костик взял Митю за руку и сказал:
Слушай, Митя, оставайся, а? Не езди никуда. Будешь жить с нами. Бабушка согласна, она добрая.
А? спросил и Шурка. Рыбу будем ловить и вообще А там моря нет. Там песок.
Толик кивнул и положил Мите на плечо руку. Митя, видно, не ожидал такого разговора. Он покраснел так, что слёзы выступили, подался вперёд Было видно, что ему очень хочется остаться.
Все четверо молчали. Костик, Шурка и Толик, улыбаясь, глядели на Митю и ждали.
Но Митя вдруг сник, нахмурился и сказал, как взрослый:
Не могу я, ребята. Если ещё и я сяду на шею вашей бабушке, ей совсем плохо будет.
Такой он, видно, был человек, Митя.
Мальчишки долго ещё стояли. Говорить не хотелось.
Потом паровоз загудел и эшелон медленно тронулся. Митю подсадили на ходу. Несколько рук сразу вцепились в него, втащили в теплушку.
Костик, Шурка и Толик шли рядом с вагоном, потом стали отставать. Митя крикнул:
Ребята, я когда-нибудь приеду! Обязательно!
Поезд набирал скорость, вагоны стали сливаться в сплошную серую полосу, и скоро уже нельзя было разобрать, какой из них Митин.
Костик глядел на красные огоньки и пронзительно чувствовал, как это странно, что Митя ещё минуту назад был здесь, а теперь, может быть, они никогда не встретятся.
И впервые он подумал о том, как много людей на свете и как много дорог, у каждого своя.
Он изумился этой мысли. И ему стало тревожно и радостно.
Про акул и морских котов
Красноармейцы обливались потом. Когда, в перерыв, снятые гимнастёрки высыхали, их можно было поставить на землю, и они стояли.
Солдаты были издалека. Из Сибири. Они привыкли к снегам, морозам, а тут сразу двадцать восемь градусов жары. Тяжело.
Почти все они были здоровенные, высокие. И называли себя непонятным словом «чалдоны». Говорят по-русски, а сами чалдоны.
Костик, Шурка и Толик ходили с ними купаться. Умора! Такие большущие, ну просто богатыри, а воды боятся. Визжат, как женщины. А если окунаются с головой, то долго и тщательно зажимают пальцами нос и уши. И глаза закрывают. Окунаются медленно-медленно, тут же быстро выскакивают, отфыркиваются и трясут головой.
Как-то раз Толька стал рассказывать про акул. Будто их тут видимо-невидимо.
А ротище у них во! говорил Толька, разводя руки. А зубы во! показывал он ладонь. Как цапнет поперёк живота так и перекусит.
Все они стояли в воде, и красноармейцы стали ёжиться и оглядываться.
Ну, уж ты скажешь! Не так их много, этих акул, включился в игру Костик. Вот морской кот это да!
Это ещё что за зверь? спросил старшина и усмехнулся, будто ему не страшно.
А это такая рыба, плоская, как блин. Только блин этот с автомобильное колесо, заливался соловьём Костик. У неё есть хвост, будто стальной трос, а на конце хвоста кривая колючка. Острая, как бритва.
Ну и что? спросил
кто-то.
Да ничего. Только они любят подплыть незаметно к человеку да как чиркнут колючкой! Не обрадуешься!
Многие сибиряки стали выходить на берег. Остались старшина и ещё человек пять.
Врут они всё, чертенята, сказал старшина и начал тереть голову мылом. Но голова не намыливалась.
Вот поганая вода, а ещё море, плюнул он, помыться по-человечески и то нельзя.
Про акулу и кота стали как будто забывать, понемногу возвращались в воду.
Костик пошептался с Толькой.
Да где тебе! громко закричал тот. Вы только послушайте, обратился он к сибирякам, вот он, Толька показал на Костика, говорит, что нырнёт дальше меня!
Он ткнул пальцем себе в грудь и неестественно захохотал:
Ха, ха, ха!
А ну, давай, закричал старшина, соревнуйтесь!
Давай, давай, загалдели сибиряки, судить будем честно; ныряйте, ребята.
Их долго устанавливали на одной линии, около каждого собрались болельщики.
Костик незаметно подмигнул Шурке. Тот вышел на берег, отошёл подальше и сел на парапет. По команде старшины Костик и Толька нырнули.
Под водой тот и другой повернулись и поплыли обратно.
Основное, из-за чего всё могло сорваться, это прозрачная вода.
Но сибиряки так внимательно и азартно всматривались в ту сторону, куда нырнули мальчишки, что не заметили никакого подвоха.
Переполох начался, когда Костик царапнул указательным пальцем по животу старшины, а Толька схватил кого-то за ногу.
Пострадавшие заорали во всё горло, высоко подпрыгнули и со всех ног бросились на берег. За ними как ветром сдуло остальных.
Когда Костик и Толька вынырнули, им закричали:
На берег! Скорей! Там акулы!
Старшина показывал пальцем на свой живот:
Вот! Чуть кишки не выпустили.
Костик и Толька так хохотали, что несколько раз хлебнули горько-солёной воды огурца съели, по местному выражению.
На берегу заливался Шурка.
Постепенно сибиряки поняли, что их провели, разыграли сопливые мальчишки. Первым делом погнались за Шуркой. Но куда там! У того только пятки блеснули.
Костик и Толька на всякий случай отплыли подальше вдруг камнями начнут бросаться. Но обошлось. Им грозили страшными карами, приказывали немедленно вылезти и отдаться на милость победителей. Но мальчишки только смеялись.