То-то, гаденыши! Я так и думал: уж больно легко полез он в погреб! хохотнул змееглазый.
Одной рукой сдвинул мешок, откинул крышку погреба и пинком скинул Кестюка вниз.
Ну, теперь все.
Падая в погреб, Кестюк столкнулся с Захаркой, и теперь оба они лежали на сыром земляном полу.
Сильно я в тебя врезался? первым пришел в себя Кестюк.
Фу-у, прямо в лоб, аж искры из глаз посыпались, отозвался Захарка, приподнимаясь. А ты как?
Кестюк сел, подвигал руками и ногами.
Ничего, сказал он, вот только ногу подвернул. Могло быть хуже А в лоб я тебя, наверно, коленкой саданул.
Ну и попали мы! пробормотал Захарка. Как думаешь, где сейчас наши?
Где-нибудь рядом, да что они могут сделать? Эх, и дурак же я! Правильно говорил Ильдер, надо было в милицию заявить
Глаза постепенно привыкали к темноте. Свет в погреб проникал из узкой щели между досками крышки. Ребята отыскали возле стенки место посуше и кое-как примостились на каком-то шатком ящике.
Тебе страшно? вдруг спросил Кестюк.
Страшно Ведь он сказал, живыми нас отсюда не выпустит. И Камбур нам не поможет, я ему велел лежать, он и будет лежать два дня с места не сойдет А ведь это я во всем виноват. Не расчихался бы давно уже до реки бы добежали.
Да ты-то что, ведь я все затеял. Не знал, что так получится. Как думаешь, ребята нас уже хватились? Сообразит Ильдер, что делать? Или опять с Илемби спорит?
Хвастун он, фантазер-гипнотизер, мрачно сказал Захарка.
Помолчали. Ниоткуда ни звука. Захарка поднялся.
Пошарю я тут, может, чего съестное найдется, а ты пока посиди. Как нога-то?
Болит. Лодыжка распухла. Ты посмотри там, может, лопату найдешь. Тогда подкоп будем делать.
Здесь у лесника в закроме картошка была, осталось еще на самом дне, донесся до Кестюка голос Захарки. Капустой кислой пахнет, только не пойму, где она у него.
«Мне бы тоже надо двигаться, подумал Кестюк, а то и замерзнуть недолго». Он поежился.
Бидон старый нашел, сказал Захарка. Только что
с него проку?
Кестюк промолчал. Тихо-тихо было в темном сыром погребе. И не поймешь, сколько уже времени прошло
Вдруг Кестюк услышал, что Захарка карабкается по лесенке вверх. И уже оттуда спросил шепотом:
Слышишь?
Кестюк сначала ничего не услышал. Но вот до его ушей донеслось какое-то отдаленное жужжание. Оно все усиливалось. Наконец Захарка понял, что к кордону приближается машина. В конуре громко залаял Трезор, кто-то перемахнул через забор, совсем рядом с сараем, потому что слышно было, как он шумно приземлился и протопал по двору к дому.
После этого со двора долго доносился лишь захлебывающийся лай собаки. А потом раздались знакомые голоса.
Кестю-ук! Это кричал Ильдер.
Захарка-а! тоненько позвала Илемби.
Ребята-а! заорал, не помня себя, Захарка.
Над погребом застучали, затопали, зазвякало железо в мешке, кто-то яростно громыхнул щеколдой, кто-то рванул крышку погреба и откинул ее.
Выходите!
Когда Захарка очутился в объятиях ребят, Кестюк тоже рванулся было вслед, но тут же почувствовал, как острая боль пронзила ногу.
Ой я не могу нога прошептал он, встретившись на миг глазами с Маюк, и опустился на прежнее место.
Кестюк ранен! испуганно взвизгнула Илемби.
Захарка и Ильдер с помощью девочек осторожно вытащили Кестюка из погреба, вывели во двор, усадили на бревно, захлопотали вокруг, побежали за водой к колодцу. Командир не возражал, только молча обводил друзей глазами и улыбался. Смешнее всех выглядел Захарка: один глаз у него заплыл огромным синяком. Ай да Захарка! Ведь и не пикнул ни разу про свой глаз
Маюк быстро ощупала ногу Кестюка, потом что-то шепнула Илемби, и они, одна за другой проскочив сквозь дыру в заборе, зачем-то побежали в лес.
Ну, рассказывайте
А мы все видели, сразу же откликнулся Ильдер. Вон с того дуба! Он показал на старый дуб, шатром раскинувшийся над кустами орешника. Как они допрашивали Захарку, как потом снова затолкали в сарай Потом хотели было подползти к сараю
Зачем?
Ну, чтобы посоветоваться Только не успели. Из дома вдруг выскочила Маюк.
Кто-кто?
Да Маюк же! Не успели мы придумать, что делать, а она уже прокралась вдоль забора и бегом к поселку!
Едва догнали мы ее, добавил не то Гера не то Гена. Девчонка, а так бегает!
Догнать-то мы ее догнали, схватили за руку, а она вырывается! Плачет! А мы, дураки, ее не пускаем. Да и откуда нам было знать, куда она бежит?
Куда же она бежала?
К телефону! Звонить в милицию! И знаешь, кто ее послал? Ни за что не угадаешь, Садков!
Садков?!
Ну да. Я и сам сначала не поверил. Сразу подумал: не-ет, не в милицию звонить послал ее дядя, а к кому-нибудь из своих сообщников. Нас, думаю, не проведешь. Ну, Никона и Геру с Геной мы послали назад, следить за кордоном, а я, Илемби и Маюк помчались вместе. Я сам набрал номер телефона, который Садков написал Маюк на бумажке
И что?
Ну, я сказал, откуда и по чьей просьбе звоню, сказал, что могу доложить только самому главному их начальнику. В трубке тут же что-то щелкнуло, и оттуда басом: «Полковник Морев слушает»
А минут через двадцать к лесу уже подкатили машины! не удержался Никон.