Как и Петька, Юрка имел твердую цель в жизни.
Космонавтом или летчиком мне не быть, говорил он. Очки мешают. Но это еще ничего не значит. На свете есть и другие профессии. Я решил стать ученым-энтомологом.
А что это такое «эт-но-молог»? по слогам повторяя и все-таки перевирая трудное слово, спросил Петька.
Да как тебе сказать понятнее? Это человек, который изучает насекомых: бабочек, жуков и всяких других.
Бабочек да жуков? Вот так здорово! Значит, ты хочешь стать чудаком вроде доктора Паганеля? Помнишь кинокартину «Дети капитана Гранта»?
Разумеется. Но быть энтомологом не обязательно попадать в смешные истории.
Ну, это понятно. А польза от твоих энтомологов какая-нибудь есть?
Юрка снисходительно улыбнулся.
Польза? Об этом можешь не беспокоиться. Видал когда-нибудь хороший парашют? Ну вот. Он, к твоему сведению, сшит из шелка. А шелк получается из коконов тутового шелкопряда. Если бы древние энтомологи не заметили и не изучили эту бабочку, люди, может быть, и не создали бы парашютов Могу привести и другой пример. До революции в Туркмении тучами летала саранча. Сядет такая туча на поле, посидит, и через десять минут на том месте черная земля. Люди потом умирали с голоду. Энтомологи присмотрелись, как живет саранча, и нашли яд, который ее убивает.
Рассказывая, Юрка достал из тумбочки легкий фанерный ящик и поставил его перед Петькой. Внутри ящика на картонных листах сидели наколотые рядами мотыльки, кузнечики, божьи коровки и жужелицы. Это была коллекция для школьного уголка зоологии и для обмена с любителями энтомологии. Юрка уже два
года переписывался с ребятами, которые, как и он, интересовались насекомыми. Ему присылают письма из Ташкента, Киева, Москвы, а один написал даже из Чехословакии. Был у Юрки и взрослый корреспондент. Притом не какой-нибудь любитель, а настоящий профессор, доктор наук.
В лагере Юрка тоже собирал насекомых и всякий раз, когда попадалась новая стрекоза или кузнечик, отмечал в тетради, в какое время они пойманы, какая стояла погода, что делало насекомое и так далее.
Алешка во всем поддерживал друга. Один парнишка говорил, что мальчишки дружили и в школе. Юрка как отличник помогал Морозову по арифметике и русскому языку, а тот защищал дружка от разных задир и охотно выполнял работу, которая требовала силы и ловкости. Только мечта у Алешки была своя, не такая, как у товарища. Он намеревался стать известным спортсменом, ездить, как Юрий Власов, по всему свету и сажать в лужу заграничных чемпионов. Заодно, конечно, рассчитывал получать всякие медали, фотографироваться на пьедесталах почета и собирать охапки цветов, которые дарят болельщики. Чтобы подготовиться к будущим победам, мальчишка уже сейчас старательно тренировался на спортивных снарядах, закалял организм и изучал приемы мастеров, описанные в газете «Советский спорт». В лагере никто лучше Морозова не выполнял склепку на перекладине, стойку на кольцах или какое-нибудь упражнение на брусьях. Что же касается бега или ходьбы на лыжах, то по ним Алешка завоевал даже первое место в районе.
Когда Вера упрекнула Петьку в неуважении к товарищам из звена, он хотел выложить о них все, но передумал и сказал лишь одно:
Скучно же.
Ах вот что! Ему, видите ли, скучно! захлебнулась от негодовании вожатая. Другим ничего, а ему
Другим тоже скучно. Только они молчат, пытался оправдаться Петька.
Ну, знаешь ли! Это уже чересчур. Ты слишком много рассуждаешь. А старшие, наверно, разбираются не хуже твоего. Будь любезен стать в строй и больше от товарищей не отделяться. Если отстанешь еще хоть раз, я приму серьезные меры.
В тот же день она отчитала и Сережу. В тихий час, когда ребята улеглись спать, Петька, ворочаясь на своей кровати, вдруг услышал за стеной приглушенный разговор. «В школьной канцелярии, догадался он. Там, где живет вожатая».
Скажи, Сергей, зачем ты переманиваешь к себе Луковкина? возмущалась Вера. Неужели тебе мало своих пионеров?
Никто его не переманивает. Сам приходит, защищался парень. Это, во-первых. А, во-вторых, что плохого, если мальчишка из старшего звена послушает, о чем говорят малыши?
Вот тебе и на! Да разве ты не понимаешь, что это не-пе-да-го-гич-но? Что получится, если за Луковкиным потянутся все остальные?!
А что? Ничего. Если им интересно со мной, я могу заниматься сразу со всеми. Лагерь-то у вас небольшой каких-нибудь сорок человек.
Так-так-так! Правильно! А меня, значит, за борт, да? Как негодный элемент, да?
Сережа начал что-то говорить, оправдываться, но Вера перебила его.
Нет, нет! Ты буквально ничего не понимаешь. Подумай! Водить ребят в лес, где кишмя кишат клещи и змеи! Позволять им купаться на глубоком месте! Обучать приемам какой-то дурацкой борьбы! А что за обращение к детям зюзики-карапузики!
Ну вот! Нашла к чему придраться! Я же называю их так любя. Они понимают и не обижаются.
Не хватало еще, чтобы обижались! Удивляюсь я тебе, Сергей! У тебя все, все не-пе-да-го-гич-но.
Она еще и еще повторяла это словечко, но Петька уже не слушал. Зачем? Раз уж вожатая распекала Сережу, то о мальчишках и говорить не приходится.