Всю перемену я спорила с Таней, но пионерское поручение все же пришлось взять.
Не знаю только, сказала я. Просто и не знаю даже, что у меня получится с этой Марго.
Все получится! обрадовалась Таня. Ребята говорят: «Уж если у Антило то есть если уж Сологубова не справится с Марго, нам тогда и делать нечего». Ты же волевая! Развитая! Выдержанная! Короче, на тебя смотрит весь отряд!
Что ж, все это правильно. Пожалуй, кроме меня, и в самом деле никому не воспитать Марго. Ну, а если я ее воспитаю, представляю, как все ребята станут уважать меня.
Ладно! сказала я. Попробую!
Когда я подошла к парте Марго и сказала, что решила пересесть к ней, глаза Марго стали такими круглыми, будто она подавилась горячей картошкой.
Теперь, Марго, я буду сидеть с тобою. Вот увидишь, как хорошо мы подружимся.
Марго смотрела на меня, раскрыв рот, и вдруг вся покраснела и забормотала:
Никого не нужно! Мне и одной хорошо! Сиди со своей Павликовой! На что ты мне такая?
Это какая же еще я такая? потянулась я к ее косичкам, но, вспомнив, что выполняю пионерское поручение, сказала вежливо: Ладно! Не задавайся! Подвинься лучше!
Но вместо того, чтобы культурно уступить мне место, Марго развалилась на парте, словно собиралась улечься спать, да еще и руки растопырила, чтобы я не могла сесть рядом.
Не буду с тобой сидеть! запыхтела она.
Я сказала совершенно официально:
Можешь пять раз лопнуть от злости, а я все-таки сяду!
Попробуй только! закричала Марго.
А я взяла и села.
И пробовать не буду. Просто села и сижу! И нечаянно придавила ей ногу, чтобы она не воображала о себе.
Тогда она стала щипать меня и кричать:
Чего пришла наступать на ноги? Убирайся! Убирайся!
Я тоже ущипнула ее как следует, но без всякой злости, а вежливо и только для того, чтобы она не подумала, будто я струсила.
Думаешь, одна умеешь щипаться? спросила я и ущипнула ее еще раз.
Потом мы уселись поудобнее и начали щипать друг друга, но уже молча. Не знаю, кто из нас запросил бы первой пощады, но как раз в эту минуту в класс вошла Раиса Ивановна и сразу же спросила:
Сологубова, что у вас происходит? Почему ты красная такая?
Ничего не происходит, сказала я. Просто мне жарко! И так щипнула Марго, что, подпрыгнув на парте, она посмотрела на меня так, как, наверное, смотрят крокодилы на свою добычу. Потом, вырвав из общей тетради лист, написала:
«Пративная Антилопа, уродина, обизъяна. Призираю тебя!»
Я спокойно поправила грамматические ошибки, подчеркнула каждую ошибку двумя чертами и, влепив Марго единицу, написала: «Научись сначала правильно писать, а потом уж оскорбляй других. Я не уродина, а ты неряха! Советую тебе умываться хоть перед праздниками и раз в пять лет чистить зубы!»
Марго поспешно вытерла рот рукавом и стала искать в моей записке ошибки, но что она могла найти, если сама-то учится по русскому языку хуже всех? И все-таки она нахально подчеркнула в каждом слове моего вежливого совета по нескольку букв и поставила мне три единицы. Я только плечами пожала, а чтобы Марго не торжествовала, переправила все единицы на пятерки и подписала внизу: «Отличная работа! Ни одной ошибки! Можно послать на выставку в Академию наук!»
От бессильной злости Марго вдруг заплакала. Молча заплакала. Втянув голову в плечи, она сидела, вытирая потихоньку слезы на щеках, и была в эту минуту такая жалкая, такая несчастная, что у меня как-то сразу пропала вся злость и я сама чуть не заревела.
Не надо! дотронулась я до ее руки. И не думай, пожалуйста, что я села, чтобы издеваться над тобою! Я для тебя же стараюсь! Понимаешь? Вот подожди немного, и ты увидишь, как тебе хорошо будет со мной!
Марго ударила меня по руке и, сквозь слезы, зашептала:
Ничего от тебя не надо! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Бессовестная какая! Я хочу развивать ее, а она ненавидит меня. За что же, интересно? За мое хорошее отношение к ней? Еще минута, и я бы показала Марго, как надо ценить дружбу, но в это время Раиса Ивановна вызвала меня к доске. Я выпустила из рук косы Марго и спокойно пошла отвечать урок.
И вот, когда я пишу о том, какой скверный характер у Марго, я с ужасом думаю: неужели я не сумею выполнить поручение? Ведь на меня же надеется весь класс, а Марго этого не понимает. Да и кроме того, если говорить честно, теперь мне и самой уже хотелось бы сделать что-нибудь для Марго. И даже не для того, чтобы меня уважали ребята, а лично для себя.
Марго несимпатичная. Грубиянка. Неразвитая. Но вот поэтому-то мне и хочется теперь сделать для нее что-нибудь. Ведь она же совсем не виновата, что самая отсталая в нашем классе. И мне просто жалко ее. Вместо того чтобы сделать ее счастливой, мать заставляет учить молитвы, ходить в церковь, и уж конечно, ничего хорошего она не увидит в своей церкви. Кто же поможет Марго быть счастливой, если мы отвернемся от нее? А Марго должна быть счастливой, потому что мне, например, будет ужасно неприятно жить, если я ничего не сделаю для нее.
Я хочу, чтобы и ей досталось большое счастье. И потому, что она ничего хорошего еще не видела, и потому, что все люди должны быть счастливыми, и потому, что нельзя быть самой счастливой, если рядом с тобою будут стоять несчастные.