Вот так превращение! Он широко улыбнулся Уинн-Дикси. Прямо красавец.
Уинн-Дикси улыбнулся пастору в ответ. А потом подошел и положил морду ему на колени.
И пахнет от него хорошо, заметил пастор, почесал пса за ухом и заглянул ему в глаза.
Папа Я решила не откладывать разговор, потому что потом вся моя храбрость могла улетучиться. Мы тут поговорили с Уинн-Дикси
Поговорили с Уинн-Дикси, машинально повторил папа, поглаживая пса.
Мы поговорили, и он тоже считает, что раз мне уже десять лет, ты должен рассказать мне о маме. Десять фактов. Всего десять.
Рука пастора замерла, он перестал гладить Уинн-Дикси. Я прямо чувствовала, что он вот-вот втянет свою черепашью голову обратно в панцирь.
По одному факту на каждый год моей жизни, сказала я. Пожалуйста.
Уинн-Дикси посмотрел на пастора и подтолкнул его носом: давай, мол, действуй.
Пастор вздохнул. И сказал не мне, а Уинн-Дикси:
Как же я сразу не догадался, что с тобой надо держать ухо востро?
Потом он посмотрел на меня.
Что ж, Опал, сказал он. Садись. Я расскажу тебе десять фактов. Про маму.
Глава четвертая
Во-первых, повторил пастор. Уинн-Дикси посмотрел на него очень внимательно. Твоя мама была веселая и смешная. Развеселит кого угодно Во-вторых, у нее были рыжие волосы и веснушки.
Как у меня, вставила я.
Как у тебя, кивнул пастор.
В-третьих. Она любила сажать и выращивать все подряд. Талант такой у нее был. Могла посадить в землю колесо и вырастить машину.
Уинн-Дикси принялся грызть лапу, и я потрепала его по голове, чтобы прекратил.
В-четвертых, продолжил пастор, она очень быстро бегала. Наперегонки с ней бегать было непросто, как рванет вперед на старте непременно обгонит.
Ой, и я тоже так делаю! Дома, ну там, в Уотли, я обогнала Лайма Фуллертона, а он сказал, что это нечестно и девчонки с мальчишками вообще не должны бегать наперегонки. А я засмеялась и сказала, что он просто жалкий неудачник.
Пастор кивнул. И умолк.
А что в-пятых? Я решила напомнить о своем существовании.
В-пятых, она не умела готовить. У нее все подгорало. Даже вода. И консервные
банки не открывались. К куску мяса она даже не знала, как подступиться. В-шестых Пастор потер пальцем переносицу и посмотрел вверх. Уинн-Дикси тоже перевел взгляд на потолок. В-шестых, твоя мама любила рассказы и сказки. Могла слушать их с утра до вечера. Просто обожала. Особенно смешные, чтоб посмеяться вдоволь. Пастор кивнул, точно согласился сам с собой.
Ну а в-седьмых? спросила я.
Давай подумаем Она знала все ночные созвездия. И все планеты, вплоть до последнего астероида. Знала все их названия и мгновенно находила на небе. И могла смотреть на звезды хоть всю ночь В-восьмых Пастор закрыл глаза. Ей ужасно не нравилось быть женой пастора. Она жаловалась, что терпеть не может, когда прихожанки разглядывают ее в церкви: в чем одета да как поет. Или судачат о том, как она готовит. Она говорила, что не хочет быть мошкой под микроскопом.
Уинн-Дикси растянулся на диване: нос на коленях у пастора, хвост у меня.
В-десятых, сказал пастор.
В-девятых, поправила я.
В-девятых. Она пила. Пила пиво. И виски. И вино. Иногда не могла остановиться. И из-за этого мы с твоей мамой сильно ссорились. В-десятых Он вздохнул. В-десятых, она тебя очень любила. Очень.
Но она меня бросила.
Нас, тихо сказал пастор. И я прямо увидела, как он втягивает свою черепашью голову в свой дурацкий черепаший панцирь. Она собрала свои вещи и ушла. Ничегошеньки не оставила.
Ладно. Я встала с дивана. Уинн-Дикси соскочил следом. Спасибо, что рассказал.
Я отправилась прямиком в свою комнату и записала все, что пастор рассказал про маму, все десять фактов, в том же порядке чтобы ничего не забыть. А потом я стала читать их Уинн-Дикси. Много раз. Пока не выучила наизусть. Я хотела знать их назубок.
Чтобы если мама когда-нибудь вернется я ее сразу узнала, обняла крепко-крепко и уже не отпускала. Никогда.
Глава пятая
ненавидел оставаться один. Обнаружилось это очень быстро. Если мы с пастором уходили и запирали его в трейлере, он разбрасывал по полу диванные подушки и раскатывал весь рулон туалетной бумаги. Тогда мы попробовали, уходя, привязывать его снаружи. Только это тоже не помогало. Уинн-Дикси начинал выть. Он выл и выл, а потом Самюэль, пес миссис Детвеллер, начинал ему подвывать. А именно такие звуки жители нашего трейлерного городка как раз и не любят ведь тут живут одни взрослые
Он просто не хочет быть один, объяснила я пастору. Вот и все. Придется брать его с собой. Я-то прекрасно понимала, что испытывает Уинн-Дикси. У него, наверно, сердце разрывается от одиночества.
Через некоторое время пастор сдался. И мы стали брать Уинн-Дикси с собой. Куда мы туда и он. Даже в церковь.
Баптистская церковь Распростертых Объятий в городке Наоми на обычную церковь не похожа. Раньше тут помещался придорожный магазин самообслуживания, и стоило переступить порог, на глаза сразу попадался оставшийся от магазина лозунг: «Быстро хватай плати отбегай!» Он был выложен красной плиткой прямо на полу, огромными буквами. Получив приход, пастор попытался закрасить буквы, но ничего не вышло, краска на плитке не держалась. И пастор махнул на это рукой.