Товарищ Сидоров, негромко сказал я. Кажется, у вас ночная смена в котельной началась пять минут назад.
Слесарь отпрыгнул как ошпаренный:
Виноват, товарищ Краснов! Уже бегу!
И в следующий раз, добавил я ему вслед, прежде чем приставать к девушке, подумайте о том, что она ваш непосредственный начальник.
Варвара поправила выбившуюся прядь волос:
Можно подумать,
я сама бы не справилась, проворчала она, но в голосе прозвучала легкая благодарность.
Не сомневаюсь, улыбнулся я. Что вы тут делаете так поздно?
А сами-то? парировала она, но тут же махнула рукой в сторону испытательного стенда. Да вот, возилась с регулировкой. Никак не могу добиться ровной работы на малых оборотах.
Она присела на верстак, внезапно став совсем юной и какой-то беззащитной:
Знаете, иногда так обидно Вроде и руки из нужного места, и голова работает, а все равно смотрят как на она запнулась.
Как на девчонку? подсказал я.
Вот именно! она сердито стукнула кулачком по верстаку. Этот увалень Сидоров думает, что если я не замужем, значит надо срочно замуж. А Циркулев вечно снисходительно так: «Позвольте объяснить, голубушка» Даже вы
Что я? удивился я.
А то не знаете! она вскочила, заходила по цеху. «Варвара Никитична то, Варвара Никитична это» А сами небось думаете, ну что эта девчонка может понимать в моторах?
Вообще-то я думаю, что вы лучший моторист на заводе, спокойно сказал я.
Она остановилась, недоверчиво глядя на меня:
Правда?
Правда. Поэтому и назначил вас заместителем Звонарева. Кстати, я кивнул на стенд, могу подсказать, в чем проблема с оборотами.
Сама разберусь! тут же вскинулась она, но глаза уже загорелись профессиональным интересом. Хотя ладно, показывайте.
Следующие полчаса мы провели у стенда. Я объяснял принцип настройки карбюратора, она быстро схватывала, задавала точные вопросы. Иногда наши руки соприкасались, и она тут же отдергивала свою, словно обжегшись.
Вот теперь совсем другое дело, удовлетворенно сказала она, прислушиваясь к ровному гулу мотора. Потом искоса глянула на меня: А вы вы правда верите, что я справлюсь? Ну, с этой должностью?
Безусловно, кивнул я. У вас есть главное чутье на технику и желание учиться.
Учиться она вздохнула. В академии вот тоже учусь. Только трудно иногда. Особенно математика. А еще эти взгляды: мол, чего приперлась на мужской факультет
В ее голосе прозвучала такая горечь, что я невольно положил руку ей на плечо:
Вы справитесь. Я в вас верю.
Она вдруг залилась краской и отскочила:
Нечего тут утешать! Сами-то небось тоже думаете вот дурочка, лезет в мужское дело.
Варвара Никитична, я старался говорить серьезно, хотя уголки губ сами собой разъехались в улыбке, вы сейчас просто ищете повод поспорить.
А вот и нет! она уперла руки в бока. И вообще И нечего на меня так смотреть! Я я лучше пойду данные испытаний запишу.
Она метнулась к столу, схватила журнал, рассыпав карандаши. Наклонилась подбирать их, снова покраснела, когда я подал ей укатившийся под верстак.
Спасибо, буркнула она. И извините за резкость. Я просто
Просто устали, закончил я за нее. Идите домой, Варвара. Все записи могут подождать до завтра.
Не указывайте мне! тут же вскинулась она, но глаза смеялись. Хотя пожалуй, и правда пойду. Только мотор заглушу.
У выхода она обернулась:
А знаете вы все-таки очень странный начальник. Непохожий на других.
И убежала, пока я не успел ответить. А я еще долго стоял у стенда, глядя ей вслед и думая о том, как удивительно порой переплетаются человеческие судьбы. И о том, что за внешней колючестью часто скрывается ранимая душа.
Мотор на стенде все так же ровно гудел, словно напевая какую-то только ему известную песню. В распахнутые окна цеха лился лунный свет, окрашивая все вокруг в серебристые тона и придавая этому вечеру какое-то особое, почти волшебное настроение.
Когда наступила, осень, мы решили запускать производство. Без особых торжеств и шума, в рабочем порядке. Но сначала надо было все хорошо подготовить.
Сентябрьское утро выдалось промозглым и туманным. Я шел по гулкому пустому цеху, и мои шаги эхом отдавались под высокой крышей. Стеклянные фонари Звонарева еще не пропускали солнечный свет, слишком рано, небо только начинало сереть.
Огромный сборочный цех казался бесконечным. Вдоль него тянулась черная лента конвейера, сердце будущего производства. Монтажники заканчивали последние приготовления, слышался звон инструмента и негромкие переговоры.
Леонид Иванович! окликнул меня Циркулев, как всегда безупречно одетый, несмотря на ранний час. Позвольте доложить, я проверил установку по уровню. На третьем пролете обнаружил отклонение в две десятых миллиметра.
Две десятых? раздался язвительный голос Руднева, появившегося словно из ниоткуда. Да там в самих подшипниках люфт больше! Я вчера разобрал один, американцы явно экономили на закалке
обойм.
А вы знаете, Звонарев, взъерошенный, с папкой чертежей подмышкой, вышел вслед за ним, я тут посчитал дополнительную систему освещения. Если установить отражатели под углом сорок пять градусов, мы увеличим площадь на шестьдесят два процента.
Лучше бы проверили привод, перебила его Варвара, вытирая руки ветошью. Она оказывается, шла сзади. Там на главном валу вибрация странная. Я уже час слушаю, точно что-то не так.