До вечера мы обсуждали технические детали, спорили о конструкциях, решали неожиданно возникающие проблемы. Работа закипела, и я уже видел, как на этом пустыре поднимется цех, который даст стране первые прецизионные станки собственного производства.
Первый немецкий прецизионный станок доставили ранним утром. Я наблюдал, как Циркулев и Руднев, такие разные, но одинаково увлеченные, руководят разгрузкой массивного ящика с клеймами «Reinecker».
Осторожнее, батенька! Циркулев нервно теребил карандаш в руках. Это же драгоценный груз, а не мешки с картошкой.
Ох уж эти немцы, Руднев придирчиво осматривал упаковку. Даже ящик сделали с точностью до миллиметра. Спорим, внутри каждый винтик в отдельной коробочке с инструкцией на готическом шрифте?
Оказалось, он почти угадал. Когда сняли крышку, внутри обнаружилась идеально организованная система креплений и отсеков, каждый с аккуратной немецкой биркой.
Вот это, Циркулев благоговейно извлек толстую папку в кожаном переплете, полная техническая документация. Посмотрите, молодой человек, как должны выглядеть настоящие чертежи.
Ага, Руднев уже копался во внутренностях станка. А вот это уже интересно Смотрите, какая система установки шпинделя. И микрометрическая подача с компенсацией люфта.
Я с удивлением наблюдал, как язвительность Руднева исчезает, сменяясь профессиональным азартом. Они с Циркулевым, забыв о разнице в возрасте и положении, увлеченно обсуждали технические детали.
А вот здесь, Циркулев указал на станину своим длинным пальцем, обратите внимание на систему термокомпенсации.
Хм Руднев задумчиво потер подбородок. А ведь можно улучшить. Если добавить дополнительный контур охлаждения.
Позвольте! Циркулев даже привстал на цыпочки от возбуждения. Вы предлагаете изменить классическую немецкую конструкцию?
А почему нет? Руднев уже чертил что-то в блокноте. Они молодцы, спору нет, но вот тут и тут можно сделать лучше.
К моему удивлению, Циркулев не стал
спорить. Внимательно изучил набросок:
А знаете В этом что-то есть. Напоминает систему охлаждения, которую мы разрабатывали в Императорском училище. Только вы добавили весьма оригинальное решение.
Правда? в голосе Руднева впервые прозвучало что-то похожее на уважение. Расскажите подробнее про вашу разработку.
Я тихонько отошел, оставив их увлеченных общим делом. Через час вернулся, они все еще обсуждали технические тонкости, успев измазаться в машинном масле и развести вокруг станка целую выставку измерительных приборов.
Леонид Иванович! заметил меня Руднев. А старик-то дело говорит. Тут такие тонкости в термообработке направляющих, что сам черт голову сломит.
Кхм, Циркулев попытался принять обычный чопорный вид, но не смог скрыть довольную улыбку. Должен заметить, что и наш молодой коллега проявляет незаурядное понимание предмета.
Это хорошо, кивнул я. Потому что завтра придет еще три станка. Шлифовальный, зубофрезерный и прецизионный токарный.
Три станка? Руднев присвистнул. А не жирно будет?
В самый раз, ответил я. Нам же нужно наладить производство собственных станков. А для этого требуется соответствующая база.
Разумное решение, Циркулев снова склонился над чертежами. Позвольте предложить схему размещения.
Нет уж, перебил Руднев. Сначала закончим с этим красавцем. Я тут еще пару идей набросал.
Они снова углубились в работу, забыв обо всем. Я смотрел на них и думал вот она, настоящая преемственность поколений. Когда старый опыт соединяется с молодой дерзостью, рождается что-то действительно новое.
К вечеру станок был полностью собран и выставлен по уровню. Циркулев придирчиво проверял каждый параметр, а Руднев, спрятав обычную язвительность, внимательно следил за его действиями.
Ну что ж, наконец произнес Циркулев, можно начинать пробные испытания.
Только сначала, Руднев хитро прищурился, расскажите поподробнее про ту вашу систему термокомпенсации. Кажется, там была интересная идея с принудительной циркуляцией?
Я оставил их увлеченных очередной технической дискуссией. За окнами сгущались сумерки, в цехе зажглись новые электрические лампы, а два инженера, разделенные возрастом, но объединенные любовью к точной механике, продолжали бесконечный спор о совершенстве станков.
Строительство завершили в рекордные сроки. Даже Руднев перестал ухмыляться и с уважением пожал руки строителям.
Новая измерительная лаборатория сверкала стерильной чистотой. Я специально настоял на белой масляной краске для стен и ярком освещении, все как в лучших немецких заводах. На массивном гранитном столе, установленном на отдельном фундаменте, поблескивали металлом измерительные приборы.
Руднев, непривычно серьезный, склонился над первой партией деталей шпиндельного узла. Его пальцы осторожно крутили микрометр.
Та-ак протянул он. Сорок девять и девяносто семь сотых. А должно быть пятьдесят ровно. Кто точил эту деталь?
Позвольте взглянуть, Циркулев придвинулся ближе, поправляя пенсне. Действительно, досадное отклонение. Хотя для первой пробной партии могут быть некоторые допущения.
Для первой партии? Руднев фыркнул. Да хоть для тысячной! Три сотых миллиметра на валу шпинделя, это как фальшивая нота в опере. Все изделие насмарку.