- Хорошо, - соглашаюсь я.
Мне тоже кажется, что тревоги позади. Это первая настоящая крыша над головой после бесчисленных ночевок в лесу. Место мне нравится, домик тоже нравится, здесь спокойно и уютно.
Аден оставляет на столе две свежеиспеченные рыбины и уходит. Я знаю, что время от времени все мужчины, кроме, разве что непогрешимого Людвига Франконского, ходят развлекаться. В большом городе для этого должно быть множество возможностей, - например, местные аналоги пивбаров и ночных клубов.
Я выхожу из дома вскоре после Адена и вижу, как он, стоя ниже на склоне, натягивает на себя рясу. Не похож он на монаха, - усмехаюсь я и бегу к озеру. В дороге мне не часто удавалось искупаться. Сейчас я впервые могу быть уверена, что проводник не подсмотрит откуда-нибудь.
Накупавшись и высушив хорошо промытые волосы, я до вечера сплю в прохладе дома. Меня будит стук в дверь и голос Адена. Отворяю. Мужчина входит и замирает.
Я ловлю на себе его пристальный взгляд и спешу покрыть голову: кажется, проводник никогда еще не видел меня с распущенными волосами и так среагировал. Он обходит меня по окружности, тяжело ступая, садится к столу и вынимает из заплечного мешка пирог, сыр и бутыль с молоком.
- Утром могу привести двух лошадей, - устало и монотонно говорит он. - Также узнал, что через четыре дня в городе начнутся торжества в честь праздника святого Варфоломея. Будет турнир, возможно, самый большой в этом году. Если решишь остаться, увидишь знакомых и сможешь обратиться за помощью. Или явиться к князю Фридриху в качестве гостьи, а по окончании празднеств попросить провожатых. Я хотел раздобыть для тебя подходящий наряд, но ничего не понимаю в модах. Если дашь свое платье, в четыре дня обещают сшить такое же, но пока придется носить вот это, - он развернул прекрасный новенький наряд.
Я представила себе, что в таком виде ходят на праздник какие-нибудь уважаемые горожанки например, поварихи или цветочницы.
Тянусь к одежде, искоса глянув на Адена. Я заметила, и уже не в первый раз, что, когда смотрю на него или просто прохожу рядом, у него отчего-то резко бледнеют губы. Прикладываю к себе юбку в складку, верчу в руках белоснежный чепец и важно выдаю:
- Я остаюсь на праздники. И завтра же это надену.
Глава 45
лучину над очагом и ложится на настил со своей стороны. Я блаженно раскинулась с другого бока и чувствую приятную расслабленность, но сон не приходит, потому что я хорошо выспалась днем.
Долго лежу, то ли вспоминая о чем-то, то ли безотчетно мечтая, и неожиданно понимаю, что тот человек тоже не спит. Он несколько раз осторожно меняет позу, время от времени я различаю в тишине его дыхание.
Наконец он соскальзывает с настила и пытается устроиться на лавке. Но она ему абсолютно мала, что в длину, что в ширину. Тогда он садится, сгорбившись, положив руку на стол и голову на нее.
Я слежу за ним широко раскрытыми глазами. Может быть, он болен? Его раны только затянулись, а ему столько пришлось ходить!
Собираюсь окликнуть его и вдруг замечаю, что он делает второй рукой: трогает стол, легко касается пальцами грубых досок с краю и сверху, ласкает всей ладонью столешницу как женщину, - догадываюсь я. Вздрагиваю и отворачиваюсь от этого зрелища.
Аден, видимо, тоже замирает: долгое время в домике висит тишина просто мертвая. Потом я скорее чувствую, чем слышу, как этот человек садится на край настила.
Мне живо вспоминается, как он вечером застыл, глядя на мои распущенные волосы. И сейчас представилось, что он так же разглядывает меня от затылка и туго заплетенных кос до кончиков босых пальцев на ногах. У меня мурашки побежали по коже.
Потом я осознаю, что он осторожно ложится рядом со мной, повторив положение моего тела, и так близко, что я даже ощущаю тепло, исходящее от него! Если я шевельнусь (во сне или), то точно коснусь его; возможно, на это он и рассчитывает!
Происходящее напоминает то, как этот человек нес меня на руках, и в то же время тревожно-другое. Он неподвижен, я только чувствую над головой его дыхание и слышу, как трепещет от безысходности мое собственное сердце.
Как поступить? Возмутиться? Напомнить о клятве? - но он не касается меня. «Проснуться»? Нет, совершенно невозможно сознаться, что я все это время вижу и слышу!
Вспомнив обрывки его откровений в бреду, я предполагаю, что нечто подобное он уже проделывал. В растерянности я продолжаю притворяться спящей - кончится же это когда-нибудь!
Он вдруг шарахается от меня. Слышу, как заскрипели доски у противоположной стены. Я решаю следить за ним и поворачиваюсь на другой бок, полуприкрыв лицо рукой.
Аден сейчас же перемещается с настила на лавку, вцепляется ладонями в столешницу и сидит, тяжело дыша. Только спустя, наверное, час он снова ложится. Я замечаю, как он достает крест, почтительно целует его и шепчет себе:
- Спать, спать.
Теперь он долго лежит ничком, но это, к сожалению, не сон - я вижу, как мужчина напряжен, насколько его поза неестественна, как резко вздымается от дыхания и опадает спина. Внезапно Аден поворачивается и стремительно тянется ко мне рукой! Я даже на секунду зажмуриваюсь от ужаса!