Интересные мысли роились в моей голове касательно этого мира. Да, я люблю ретро-искусство, но когда речь идёт об условиях жизни тут мне подавайте комфорт, а не красоту.
Я полагал, буду тосковать по своему старому, ностальгировать, горько сожалеть об утраченном но я, напротив, не просто идеально вписался в новую реальность, но и всем сердцем привязался к ней. Мне определённо нравилась моя новая жизнь.
В этом мире меньше магии, зато развиваются технологии и это с лихвой компенсирует недостаток магии. Я уже настолько привык к этому роскошному, быстрому автомобилю, в котором сейчас еду, что недоумеваю как я обходился в старой жизни без этой скорости, без этого комфорта? Никаких тебе загнанных до изнеможения коней бездушное, мёртвое железо не устаёт и может работать на тебя без продыху, разве что поломка какая случится, но это уже разговор другой.
А интернет? Телефоны, компьютеры? Это же совершенно иной уровень коммуникации и образования! В одном маленьком прямоугольнике, который помещается на ладони руки, хранится содержимое всех библиотек всего мира. Уцелевших, по крайней мере. Да, есть для непривыкшего человека в этом цифровом пространстве что-то пугающее, неуютное, но в целом технологии этого мира предельно облегчают жизнь, делают её куда более комфортной и приятной, чем жизнь в моём прежнем мире. И мне по нраву этот комфорт.
Добравшись до аэропорта я и моя небольшая делегация пересели на частный самолёт. Лететь около четырёх часов. За это время я решил вздремнуть.
Была середина апреля в этих краях ещё климатическая зима. 14 градусов температура воздуха и снег: мы все дополнительно утеплились по прилёту сюда.
Алмазное месторождение находилось в тундре, природа которой поражала ум величественностью и суровой красотой.
Нас встретили люди Звягинцевых. Передали документацию и улетели на своём вертолёте.
Я поручил аналитику заняться изучением бумаг, в том числе выявить риски этого дела. Секретарь остался с ним, а мы с горными инженерами отправились на прииск. Прошагали несколько километров.
Кимберлитовая труба была около пяти сотен в глубину и в километр диаметром. Эта колоссальных размеров воронка выглядела ужасающе притягательно. Вспоротое брюхо земли обладало диковинной, непонятной красотой и пугающей, и манящей одновременно.
На прииске работало множество экскаваторов и грузовых машин. Маленькая часть рабочих была не в трубе, а на поверхности. Наше появление привлекло их внимание. Один из мужчин снял каску; судя по его расслабленным движениям, он уже закончил работу.
Добрый день! поздоровался я, подходя к нему.
Здравствуйте! кивнул он, острым взглядом впиваясь в меня, рассматривая моё лицо, одежду.
Я представился и объяснил причину своего появления здесь.
У меня уже закончилась смена, я сегодня немного задержался. Если хотите, могу показать наш рабочий посёлок.
Буду признателен.
Мои сопровождающие остались на прииске, чтобы заняться тем, для чего я их нанял осмотреть месторождение,
узнать о нём как можно больше.
Как к вам обращаться? спросил я у мужчины, шагая рядом с ним в направлении, противоположном тому, откуда мы пришли.
Егорыч я, то есть Егор Соколов. Он засунул сильные, испещрённые мозолями, руки в карманы рабочего комбинезона.
Как вам тут работается? Тяжело, наверное?
Не сказать, чтобы легко, выдал смешок Соколов. Летом ещё ничего, терпимо да только лето это пришло ушло, моргнуть не успеешь. А вот зимой да полярной ночью м-даа Сейчас вот тоже несладко приходится.
Но зарабатываете, небось, неплохие деньги?
Егор странно крякнул. Я вопросительно взглянул на него.
Да как сказать, господин за такой труд сущие копейки
Я удивился, но промолчал. Был уверен, что на подобных местах рабочие гребут деньги не то, чтобы лопатами, но сообразно тяжести своего труда.
Рабочий посёлок располагался в пяти километрах от кимберлитовой трубы. Тут же рядом была фабрика, в которой занимались сортировкой и чисткой алмазов.
Сколько приблизительно там работает людей? спросил я, указывая на фабрику.
Две сотни.
А в самой трубе?
Соколов наморщил лоб в задумчивости.
Тысяча где-то.
Посменная работа?
Сутки через сутки.
Ого! присвистнул я.
Отсыпной только, потом опять на работу
Условия работы у вас суровые под стать природе этого края.
Угу
Сколько часов смена?
Двенадцать.
Вы из Норильска?
Из Минусинска.
Родные там остались?
Жена, трое мальчишек старший в школу пошёл в том году.
Это прекрасно, кивнул я, улыбаясь. Сколько у вас вахта длится? Наверное, успеваете сильно соскучиться по семье?
Полгода. Да уж пол жизни бы отдал, чтобы послать к чертям эту работу Соколов спохватился и быстро добавил: Извините, господин.
Ничего, не хотеть надрываться по адскому графику за копейки это не грех. По мне так вообще странно, что на таких условиях тут куча народа работает.
Егор лишь тяжело вздохнул в ответ.
Посёлок был небольшой, состоял из множества пятиэтажек, нескольких продуктовых магазинов и медпункта. С внешним миром сообщался с помощью авиации.
Мы дошли до одного из серых, унылых домов, Соколов открыл дверь подъезда и жестом пригласил меня внутрь. Поднялись на четвёртый этаж. Металлическая дверь была заперта на кодовый замок. Егор открыл её. Ступив за порог, я увидел длинный коридор, по обе стороны которого располагались двери в комнаты. Обшарпанный линолеум на полу, стены со отколотой местами штукатуркой.