Футбол оказался непокладистым: он наносил чувствительные удары. И наносил как раз в тот момент, когда меньше всего ожидаешь.
Вскоре я в этом убедился еще раз.
Перед каждой календарной игрой в нашем клубе заседала футбольная секция, наши признанные авторитеты. Секция намечала составы команд на очередную игру. Мы, ребята, затаив дыхание подслушивали из-за дверей мнения авторитетов о нас.
Перевод из второй в третью или из третьей в четвертую команду воспринимался болезненно. Было неловко, стыдно, досадно.
Несколько мальчиков из детской команды были кандидатами в пятую взрослую команду. Я тоже рассчитывал, что попаду, потому что товарищескую игру за пятую команду уже играл.
Не может Андрей быть правым инсайдом, вдруг слышу из-за двери голос председателя секции Михаила Ивановича Петухова.
У меня сердце оборвалось.
Да, слабоват, пожалуй, соглашается Канунников.
И меня переводят в запасные.
Вывешиваются списки с составами команд. У стен толпа игроков и болельщиков. А мне все кажется, что у всех только и на уме, что я из пятой команды переведен в запасные.
Но самое ужасное испытание впереди: надо в школе объяснить ребятам, почему я не поставлен.
Вся школа знает, что у меня брат играет за первую сборную, а я начинаю играть по календарю на первенство Москвы. Неважно, что за пятую команду, важно, что участник лиговых матчей.
А теперь вдруг меня «прокатили». Как сказать ребятам, что я в запасе? При одной мысли об этом краска заливает лицо.
Ну что, играешь завтра? задает мне вопрос Сергей Ламакин.
Рядом с ним стоят Надя Воротникова, Сима Шустрая и Оля Полонская, одноклассницы, при которых мне легче
умереть, чем сознаться в своем провале.
Узнав об этом, Сима Шустрая громко засмеется и скажет что-нибудь вроде: «Ну и чемпион!»
Надя Воротникова ограничится надменной гримасой. А Оля Полонская соболезнующе покачает головой.
Нет! Я не могу сознаться! Уклончиво говорю:
Играем, играем... надеясь за множественным числом скрыть правду.
О! Мы завтра поедем смотреть, вдруг говорит Сима, и я чувствую всю мерзость моего малодушия.
Но отступать уже некуда.
Конечно, пожалуйста! Обязательно приезжайте!
Я провел мучительную ночь. И когда утром шагал в Сокольники, то в тысячах вариантов придумывал наиболее правдивое объяснение девчатам, почему я не играю.
В Сокольниках я сразу залез в раздевалку и не показывался. Сидел и ждал. Ведь бывают же чудеса. Вдруг кто-нибудь не придет из основного состава. И тогда посмотрит на меня капитан и крикнет:
Андрей Старостин! Выходи на поле!
Но чудеса случаются так редко... Скоро матч.
Появление в раздевалке каждого нового игрока я воспринимал как неумолимый шаг наступающего моего позора.
Но вдруг!.. Нет, чудеса случаются не так уж редко. Не явился правый хавбек Задышкин. И Прокофий Николаевич Соколов, дежурный член секции, вратарь и капитан пятой команды, закричал:
Андрей! Одевайся! Сыграешь правого хавбека. Нет, я не заставил команду ждать себя.
По отзыву присутствовавших сыграл я эту игру вполне прилично. Но девчат, как оказалось, на матче не было. Ни Нади, ни Симы, ни Оли...
Да и бог с ними! Не в этом дело! Жалко, конечно, что они не видели игры. Но все равно чувство удовлетворения у меня осталось громадное. После «миллиона терзаний» хороший результат особенно радует. Значит, отметил я в дневнике, спортивное самолюбие у меня все же, наверное, есть.
Я вспомнил резкие слова Николая по поводу одного игрока:
Да у него спортивного самолюбия нет! Его в состав не поставили, а он и ухом не повел усмехнулся только.
Думается, что это правильно. Футболист, не обладающий спортивным самолюбием, никогда не достигнет высот. Не нужно только самолюбие путать с себялюбием. Или что еще хуже с самомнением. Если ты считаешь, что к тебе отнеслись неправильно, несправедливо дождись своей минуты и делом докажи, кто ты есть. Делом! Игрой! Вот это будет спортивное самолюбие.
Примерно так я рассуждал тогда и был очень горд. На другой день по пути в школу я заранее предвкушал удовольствие от рассказа о вчерашнем матче. Как бы вскользь, я скажу друзьям, что у меня теперь новое амплуа в команде я полузащитник. Между прочим, да, да, полузащитник! Будьте любезны!
Действительно, после этой игры я уже в линии нападения больше никогда не играл. В очередном матче меня поставили центральным полузащитником, на месте которого я прочно и обосновался.
VII. РУБЕЖ
18-я Трудовая. Алексей Эдуардович и Валентин Николаевич. Рождение «Динамо». Игра в «факторы». В поисках идеала. Прогнозы в футболе. Крестный Грибов. Безотцовщина. Звездный пробег. Прощай, школа!Последний номер журнала «Известия спорта» переходил из рук в руки. Там была напечатана заметка о спорткружке 18-й Трудовой школы Краснопресненского района, в которой я в то время учился.
Собственно говоря, ничего особенного в этой заметке не было. Несколько слов о работе кружка, успешных состязаниях с нашим постоянным противником бывшим Вторым реальным училищем, снимок команды и под ним фамилии. Упомянуто было, что председателем кружка является Ламакин Сергей, а секретарем Старостин Андрей. Вот и все. Но заметка взволновала умы. Не то что ученики, даже преподаватели возгордились.