Я двинулся осторожными шагами к выключателю, смотря под ноги и размахивая лампой-индейкой. Маленькие беззащитные пальцы та членистоногая тварь наверняка смотрит на них, как на уши шоколадного зайца. Второй шаг, третий, вот уже полпути пройдено
Что-то тяжёлое плюхнулось
мне на голову и забилось, запутавшись в волосах. Я вскинул руки, но монстр уже сполз по уху на плечо. По лицу и шее забегали маленькие щекотливые ножки. Лампа-индейка c резким стуком ударилась о пол.
Я схватил извивающегося монстра поперёк тела и попытался стащить с себя. У меня не получалось: кончики лапок прилипли к коже на плечах и тянули её за собой. Раздался пронзительный визг как будто засвистел кипящий чайник, и я смутно осознал, что это мой собственный крик.
Поле зрения правого глаза закрыли острые челюсти, и в следующее мгновение резкая боль прошила череп раскалённой иглой. Глаз перестал видеть похоже, маленький засранец выковырял его. Я яростно заорал и схватил обеими руками пучок ног, стараясь оторвать их от кожи. На теле проступила влага ублюдок оставил на мне одну ногу, прилипшую к плечу. Но теперь я освободился от монстра, который трепыхался у меня в руках, как курица.
Только посмотрите на эту пасть, подумал я в исступлении. Проглотит мяч для гольфа и не подавится!
Я огляделся здоровым глазом, соображая, куда бы деть тварь. Я вспомнил о корзине для белья в спальне и направился туда.
Я пинком опрокинул пластиковую корзину, чтобы вывалить одежду. Бросил туда монстра и перевернул теперь не выберется. Я наступил на корзину ногой и обвёл комнату взглядом в поисках чего-нибудь тяжёлого.
Я дотянулся до тумбочки и смахнул с неё хлам. Взял тумбочку ящики вывалились на пол и положил боком на корзину. Тяжело и надёжно. Тварь просунула ногу в вертикальную прорезь в стенке выбраться она не могла, но я боялся, как бы она не прогрызла пластик. Надо за ней приглядывать.
Я тяжело плюхнулся на кровать, хватая воздух ртом. Лицо было влажным и липким. Морщась, я неуверенно протянул руку к правой стороне лица, ожидая нащупать склизкий глаз, свисающий по щеке. Но не нащупал. Влажная кожа века отозвалась жжением на прикосновение, и я вздрогнул. Казалось, лицо в этом месте разорвано и разворочено. Я моргнул и попытался разглядеть что-нибудь больным глазом вроде что-то видно. Но его всё равно закрывала распухшая кожа.
Я пошарил в куче вещей на ковре, которые вывалились из тумбочки, и нашёл мобильник. Я набрал номер единственного человека на планете Земля, которому мог позвонить в подобной ситуации. Я подождал два гудка, прежде чем глянул вниз, фыркнул от отвращения и бросил телефон на кровать.
Нога твари та, которая отделилась, когда я пытался освободиться, всё ещё висела у меня на плече. Я взял её пальцами и попробовал оторвать, но она не поддавалась только оттягивала за собой кожу, словно цирковой шатёр. Кончик как будто зацепился и сидел глубоко, как клещ. Я зажал кожу двумя пальцами и попытался присмотреться. Слишком близко: ничего не разглядишь. Я снова почувствовал нарастающий приступ паники.
Я не мог точно определить, где именно кончалась оторванная нога она как будто срослась с кожей. Я потянул обрубок и вздрогнул. Бесполезно: всё равно, что пытаться оторвать себе палец.
Я уже начал выходить из себя. Громко шагая, я направился из спальни в кухню и принялся обшаривать ящики, пока не нашел канцелярский нож такой, у которого небольшое дюймовое лезвие выходит из кончика ручки. Сзади подбежала Молли вдруг я готовлю себе перекусить, и ей тоже что-нибудь перепадёт.
Я достал длинную деревянную ложку и сжал её зубами. Затем прислонил кончик лезвия к основанию, где нога монстра торчала из кожи, и начал резать. Я рычал и матерился в ложку. Густая струйка крови побежала по груди, как воск со свечи.
На всё ушло двадцать минут. Когда я закончил, в руке у меня была шестидюймовая членистая нога, похожая на крабью, на конце которой висел кусочек окровавленной кожи с подкожным жиром, некогда бывший частью меня. Я прижал к ране комок бумажных полотенец; пятна крови, размазанной по животу, напоминали пальцевый рисунок. Я положил ногу монстра в пластиковый контейнер, который достал из медицинского шкафчика, опёрся на стойку и, тяжело дыша, закрыл глаза.
Я решил вернуться в спальню, но едва сделал шаг, как раздался стук в дверь.
Я застыл, решив было не открывать, но вспомнил, что это мог быть Джон. Наверное, проверил телефон и решил, что дела приняли дерьмовый оборот, раз я звоню ему в три утра. Я зашёл в спальню и глянул вниз, на пойманную тварь. Она просунула две ноги через щель в пластмассовой стенке, но пока ещё не преуспела в прогрызании корзины. Я надел спортивные штаны и открыл дверь.
На улице стоял коп.
Молодой парень. Я знал его Фрэнки какой-то там. Мы вместе учились в старших классах.
Я выпрямился и спросил:
Чем могу помочь, офицер?
Он перевёл взгляд на моё плечо, где я держал у кровоточащей раны комок бумажных полотенец, затем
обратно на лицо, где опухший глаз прикрывало разодранное веко с корочкой засохшей крови. Руку он держал на рукоятке пистолета без напряжения, но с озабоченным видом, так характерным для копов.