Отвяжи ее, спокойно проговорила я в полной тишине, нарушаемой лишь порывами ветра.
Нет.
Ты сказал что хотел. Отпусти ее.
Он подступил на шаг, и мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
Я сказал: нет. Может, и тебя подвесить?
Попытайся. Хотелось бы посмотреть, как у тебя это получится.
Краем глаза я заметила, что рибуты чуть выдвинулись вперед в знак поддержки. Меня. Михей тоже увидел это, и его лицо исказилось от гнева.
Он глянул через плечо:
Врежь ей еще.
Не видя ничего от красного тумана в глазах, я бросилась на него и с размаху впечатала ладони ему в грудь. Он с воплем опрокинулся, и я подпрыгнула, когда он попытался схватить меня за ноги. Не давая ему подняться, я двинула ему коленом в челюсть, и он пошатнулся, сплевывая кровь.
Тогда я прыгнула, обхватила его за шею и пригнула к земле. Потом, не отпуская его голову, наклонилась и, чеканя каждое слово, громко сказала:
Я снимаю ее. И попробуй только мне помешать. Сиди смирно, иначе окажешься на ее месте.
Я выпустила его шею и встала; Михей начал судорожно хватать ртом воздух. Направившись к Адди, я заметила боковым зрением, что взбудораженные рибуты потянулись за оружием. Я едва заметно качнула головой, и их пыл чуть поостыл.
Увидев меня, Джулс вскинула палку, но Михей взмахом руки остановил ее.
Пусть снимает, сказал он.
Чувствуя, как понемногу отпускает напряжение, я разжала кулаки, а когда оглянулась, то увидела, что Михей сидит на земле и утирает кровь, сочащуюся из разбитого рта. Его лицо было серьезным, но беззлобным, и это насторожило меня.
Я повернулась к Адди и вынула из кармана нож. Ее свежие раны еще не затянулись, и она с трудом приоткрыла глаза, когда я подошла ближе. Одно плечо явно было вывихнуто, рубашка на спине превратилась в лохмотья с запекшейся кровью. Висела она так уже давно, скорее всего, сначала ее избили где-то подальше от посторонних глаз, а после выволокли на всеобщее обозрение. Запястья были красны: очевидно, раны, причиненные веревками, открывались заново, не успев затянуться. Их слишком туго перетянули, и кисти посинели от недостатка кровообращения.
Я подтащила стул, которым, вероятно, воспользовались мучители, чтобы подвесить Адди, обхватила ее за талию и перерезала веревку. Адди вздрогнула и резко
во что-то матерчатое и тугое.
Это был мешок. Я не могла ни крикнуть, ни дышать. Воздуха не хватало, как бы я ни пыталась вдохнуть его носом. Мне стало по-настоящему страшно.
Все погрузилось во тьму.
А рибут может задохнуться?
Я попробовала открыть глаза, но веки не двигались.
Нет. Это был голос Михея. Проверено на себе, не сомневайся.
Я вдруг втянула воздух, и Михей усмехнулся.
Видишь? спросил он. Она в полном порядке.
Даже если бы сдохла, я бы горевать не стала, ответила Джулс.
Михей не убивает рибутов. Он предпочитает людей. Это был голос Адди, и в нем сквозило презрение.
Мне стало понятно, где мы. Свист ветра, гул двигателя.
С большим трудом я все же открыла глаза. Так и есть. Мы были в челноке.
Михей и Джулс сидели на местах рибутов, держа на коленях стволы. Адди, связанная, лежала на полу напротив меня.
Я скосила глаза. Мои руки были плотно привязаны к туловищу, но кляп кто-то вынул.
Я снова посмотрела на Адди. Она старалась держаться спокойно, но я видела, как учащенно она дышит и как расширены ее глаза.
Каллум. Я изогнулась, пытаясь осмотреться. Его нигде не было. Только мы четверо и пилот в кабине.
Я же говорил, что жизнь в резервации это привилегия, сказал Михей.
Мне удалось кое-как сесть и прислониться к стене.
Мы уходим из твоей дурацкой резервации.
Я так и понял. Тебе повезло, я помогу вам выбраться.
Я снова дернулась, но веревка держала крепко. Михей все продумал.
Что с Каллумом? спросила я, глядя ему в глаза.
Несмотря на все старания говорить твердо, голос чуть дрогнул.
Михей выгнул бровь:
А разве ты его здесь видишь?
Что ты с ним сделал?
Ты хочешь спросить, не убил ли я его? отозвался Михей, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в бедра. Как справедливо подметила твоя подружка, я не убиваю рибутов. Твой кавалер цел и невредим. С ним мы потолкуем, когда я вернусь.
Почему он не взял с собой Каллума? Ведь тот ясно дал понять, что находится на моей стороне, с чего ему доверять?
Может быть, дело в том, что только я проявила открытое неповиновение? У Михея, похоже, имелся странный моральный кодекс, которого он строго придерживался. Возможно, Каллум еще не заслужил подобного наказания.
Я глубоко вздохнула и заставила себя поверить, что это именно так.
Куда мы летим? спросила я.
Михей откинулся на спинку кресла и улыбнулся.
Другого ответа я не дождалась.
Летели мы долго. Слишком долго. Несколько часов. Если курс лежал на юг, то мы должны были достичь городов, а то и миновать их. Если на север, то я понятия не имела, где мы находились.
Стало страшно. Найти дорогу назад будет трудно. Если вообще возможно.
Наконец челнок замедлил ход. Михей подошел к пилоту и начал что-то тихо ему говорить. Вернувшись, он кивнул на Адди, Джулс тут же спрыгнула с сиденья и схватила ее за волосы.
Дернув за веревки, которыми были перетянуты мои руки, Михей поднял меня и развернул к себе. Внезапный порыв ветра, донесшийся сзади, швырнул мне волосы в лицо.