На его лице мелькнуло раздражение.
Именно поэтому. Чувак, она бы и полгода не протянула, не отбей я у нее страх перед пушками. КРВЧ не давала Рен поблажек из-за того, что ей было двенадцать. Я тоже не мог. Он пожал плечами. Ты бы хотел накосячить с подготовкой малолетки, чтобы она погибла? Я не мог Рили встряхнул головой и прочистил горло. Просто не вынес бы.
Я со вздохом откинулся на сиденье. Теперь уже я чувствовал себя скотом. После такого объяснения мне было впору благодарить его, а не проклинать.
Она стала совершенно другой, снова заговорил Рили. Та Рен, которую я знал, никогда не подалась бы в бега.
Думаешь?
Ни за что. Ей нравилось там. Она не просто смирилась ей
нравилось
. Он покачал головой. Насколько я выяснил, в человеческой жизни ей пришлось несладко. После такого КРВЧ и впрямь была лучше.
Рен мало рассказывала мне о своей человеческой жизни. Правда, кое-какие подробности вытянуть все же удалось. Рили был прав: ей здорово досталось.
Он прислонился к стене и закрыл глаза.
Что-то она в тебе такое разглядела, раз решила уйти. Он приоткрыл один глаз. Только не понимаю что.
Я глухо рассмеялся. Порой я забывал, что Рен считала корпорацию своим домом, а сейчас вдруг понял, что она ни разу не воспользовалась этим доводом против меня. А ведь легко могла бы напомнить, что спасла меня, и не раз, и что я у нее в долгу. Так оно и было.
Челнок коснулся земли, и я попытался отвлечься от грустных мыслей. Нужно было сосредоточиться перед тем, что мне предстояло. Когда смолк двигатель, я отстегнул ремень и встал. На каждом боку у меня висело по пистолету, но я единственный из всех не расчехлил оружие, когда мы покинули борт.
Мы находились примерно в двух милях от Остина в том же лесу, где мы с Рен скрывались по дороге из Розы. Выстроившись, наш небольшой отряд в молчании направился к городу. Михей и Джулс шагали впереди, за ними Рили. Он то и дело вскидывал ствол, зорко оглядываясь по сторонам. Как и Рен, он каждую секунду был начеку и силой своей поразительной интуиции улавливал вещи, которых я не видел и не слышал. Странно, что такие чуткие люди не умели сопереживать чувствам других.
Когда на горизонте показался Остин, я уставился в землю. Вспомнил, как разволновался в прошлый раз. Как надеялся увидеть родителей, которые могли и не знать о моей Перезагрузке. Сначала я боялся их напугать, но все же верил, что они преодолеют страх, обнимут меня и будут умолять не ходить в резервацию, а остаться с ними.
Может быть, если я помогу людям избавиться от Михея и КРВЧ, мне удастся поселиться в каком-нибудь другом городе. В Нью-Далласе, например, или еще можно отправиться с Рен в мертвый штат. Окрестности Остина меня больше не привлекали.
Мы подошли ближе, и я различил вкрадчивое гудение электрифицированного забора. Я сразу узнал это место и без труда нашел прикрытый листьями туннель, построенный повстанцами для тайных переходов из Остина и обратно.
Ждем здесь, сказал Рили, указав на входное отверстие. Они скоро прибудут.
Никто не сел, не расслабился, не опустил ствол, и я неловко переминался с ноги на ногу. Записка тяжким грузом лежала в кармане; я осторожно вынул ее и зажал в кулаке не разворачивая.
Позади раздался шорох. Я вздрогнул, резко повернулся и взялся за пистолет. Другие сделали то же самое. Рили встал рядом со мной, прислушиваясь к шелестевшим в тишине шагам.
Из-за деревьев показалась чья-то голова. Я задержал дыхание, но уже в следующую
после стычки с Каллумом. Умом я понимала, что он хорошо подготовлен и вполне способен постоять за себя, но все же проклинала себя за то, что не полетела с ним и не подстраховала.
Пару минут спустя он отдернул полог палатки и удивленно уставился на меня.
Привет, мягко сказал он, пролезая внутрь. Не спишь?
Не спалось. Все прошло нормально?
Он кивнул и сел рядом.
Отлично. Я передал записку Тони.
С секунду Каллум изучал меня, и, глядя на его серьезное лицо, я уже готовилась к худшему.
Потом он завел руку под мои волосы, другой рукой взял меня за подбородок и нежно поцеловал в губы. От удивления я задержала дыхание.
Я подумал, что это, наверное, несправедливо с моей стороны указывать тебе, какие испытывать чувства, тихо сказал он.
Я положила руку ему на грудь и начала нервно теребить ткань его рубашки. Нужные слова никак не приходили, и я просто молчала. Может, и несправедливо.
А нравишься ты мне, потому что ты клевая, сильная и не похожа на всех, и
Остановись, сказала я, заливаясь краской.
Ты же сама говорила, что не можешь нравиться мне такой, какая ты есть, рассмеялся он. Вот я и перечисляю все, что люблю
Я знаю. Уже раскаиваюсь.
Каллум хмыкнул, нежно взял меня за подбородок и чуть запрокинул лицо.
Ну и славно.
Он поцеловал меня в щеку и отстранился, чтобы посмотреть в глаза.
Меня не волнуют твои убийства ты ведь совершала их, потому что иначе было нельзя, сказал он. И пришла в ужас, когда тебе предложили убивать ни в чем не повинных людей. Ты плохо себя знаешь и мало ценишь. Сегодня я наблюдал за Михеем и думал, могла бы ты стать такой, как он. И вот мой ответ: не могла. Он отвел мои волосы с лица. Никогда. Ты совсем другая.