рабства не существовало.
Много встречалось в Сицилии чуждого для Алисии. Легко было принять красоту и изобилие острова, его благоприятный климат, достаток жителей. При всех местных противоречиях, девочке не составляло труда свыкнуться с ними. Однако она подозревала, что никогда не сможет смириться с тем, что неверные сарацины так свободно живут в христианской стране, причём судить их можно только по исламским законам.
Всякий раз при виде идущего по улице араба она в испуге обращалась в бегство. Слыша крики муэдзинов, сзывающих мусульман к молитве, Алисия торопливо осеняла себя крестом, чтобы отогнать прочь нечистого. Она отказывалась понимать, почему расхожую в государстве золотую монету называют арабским словом тари, или почему молодые сицилийки заимствуют сарацинскую моду, зачастую расхаживая с закрытым лицом, и красят ногти хной. Её привела в ужас весть, что мусульмане служат в армии и флоте короля Вильгельма, а также принимают активное участие в управлении государством. Эти чиновники, известные как дворцовые сарацины, были людьми странной наружности: необычайно рослые, с высокими голосами и гладкой кожей, совершенно лишённые растительности на лице. Девочка слышала, что их называют евнухами. Когда одна из фрейлин Джоанны растолковала, что означает это иноземное слово, Алисия пришла в ужас, и впервые задалась мыслью, сумеет ли эта чужая земля стать ей когда-нибудь настоящим домом.
Брат говорил ей, что сарацины враги Бога, рассказывал, как разоряли они христианские церкви в захваченном Иерусалиме, как выставляли частицы истинного креста на поругание толпе в Дамаске. Аббатиса уверила девочку, что Арно умер мучеником за веру. Как же может тогда король Вильгельм восхищаться восточной культурой? Почему он так свободно творит на языке неверных и покровительствует арабским поэтам? Как способен он свою собственную жизнь доверять нехристям? Ведь не только личную его охрану набирают из чернокожих мусульманских рабов, но сарацины также служат у него во дворце поварами, лекарями и астрологами.
Сбитая с толку и глубоко встревоженная, Алисия порывалась поделиться страхами с Джоанной. Однако так и не отважилась из-за леди Мариам, дамы с раскосыми глазами, волосами чёрными как вороново крыло и с сарацинской кровью в жилах. Мариам говорила по-французски столь же свободно, как по-арабски, и сопровождала Джоанну в церковь, но оставалась одной из них, этих безбожных язычниц. И всё же Алисия с болью убеждалась, что Джоанна любит её. Из фрейлин королевы лишь две были её близкими подругами: дама Беатриса, острая на язык анжуйка средних лет, сопровождавшая Джоанну с детства, и леди Мариам. Сарацинка.
По прошествии нескольких недель Алисия поймала себя на том, что непрестанно думает о леди Мариам, этом воплощённом в плоти и крови олицетворении того, что девочка не могла понять в сицилийском обществе. Она тайком наблюдала за молодой дамой, с подозрением следила за тем, как та покорно слушает мессу и молится Богу христиан. Француженка думала, что ведёт слежку незаметно, но однажды, пока священник взывал к Господу, сарацинка посмотрела на Алисию и подмигнула. Девочка так смутилась, что выбежала из церкви, объяснив свой уход тем, что ей стало плохо. И всё же ей необходимо было выведать секрет Мариам, понять то, как удалось той внедриться в самое сердце двора христианской королевы.
Хотя Джоанна обращалась с девочкой милостиво, фрейлины почти не обращали на неё внимания, то ли завидуя фавору королевы, то ли считая её слишком маленькой. Зато Алисия неделями присматривалась к ним, поэтому знала, к кому лучше подступиться: к Эмме дАлерамичи или к Бетлеме де Гречи. Обе удостаивали Алисию лишь равнодушной вежливости, но обожали сплетничать, и юная француженка надеялась, что это свойство возобладает над незначительностью собеседницы.
И оказалась права. Эмма и Бетлема более чем охотно поделились с ней скандальной историей Мариам. Та приходится королю Вильгельму сводной сестрой, злорадно сообщили фрейлины, и рождена от рабыни в гареме его покойного отца. Овдовевшая мать Вильгельма выказывала мало склонности к заботе над малолетней, страдающей от тоски по дому невесте сына, поэтому тот вверил опеку тёте Констанции, которой самой было всего двадцать четыре. Именно Констанция выбрала Мариам в подруги Джоанне, поведала Бетлема. Похоже, тётя государя сочла сходство в возрасте фактом более существенным, чем сомнительное происхождение и нечистая кровь, добавила Эмма. Вот так Мариам оказалась в фаворе у королевы.
Ненависть Эммы и Бетлемы пробудили в Алисии неожиданное чувство проблеск симпатии к Мариам. Впечатлил её и факт, что в жилах у неё течёт королевская кровь. Но что такое гарем?
Фрейлины с удовольствием пояснили, что все сицилийские короли усвоили презренный обычай арабских эмиров держать для своих утех сарацинских рабынь. Мать Мариам была одной из этих распутниц, и сама Мариам есть плод похоти короля Вильгельма. Когда Алисия выразила уверенность, что уж господин-то супруг королевы Джоанны не содержит никакого гарема, обе сплетницы рассмеялись над такой наивностью. Ещё как содержит, заявили они. Да и почему нет? Какой мужчина откажется от подружки, обязанной исполнять любую его прихоть? Подружки, не способной сказать «нет», само существование которой зависит от способности ублажать господина, удовлетворять самые сокровенные его желания, не важно насколько извращённые.