Ивана сразу и не увидала Анна. Лошадь ему к самому крыльцу подвели, из дверей не видно. Не утерпела она, вышла наружу и заглянула через перила. Как раз в то время Иван вскочил в седло. Конь копытом забил. Иван поводья натянул и выехал вперед, к воротам. Стал там, коня поворотил и крикнул чего-то. Казаки зашевелились и мимо него в ворота проезжать стали. Анна на них и не глядела. Не могла от Ивана глаз отвести. Кольчуга на солнце так и загорелась, шлем тоже. Через левую руку щит стальной вздет. Конь под ним тоже весь разубранный: и голова, и грудь, и бока точно чешуей покрыты. Над глазами и то раковины. А Иван сидит словно на лавке, не шелохнется. Конь голову пригибает, ногами переступает. Воеводой бы Ивану быть на войну полк вести. Где ему промыслом ведать! Вот бы Шорина на коня посадить, как есть мех с солью был бы!
Казаки все прошли, за ними свои холопы потянулись, и бабы туда же, суются, бегут, за ноги их хватают, ревут. Иван приподнялся в стременах, крикнул что-то, взмахнул плетью, бабе одной попало. Поотставали бабы.
А парнишки все же прошмыгнули в ворота. Как выехали ратники из ворот, Данила к отцу подбежал. Галка, приказчики, ключник обступили кругом. Иван говорил им что-то и на Данилку указывал. Данила в ноги отцу поклонился. Иван перекрестил его, потом наклонился с седла, обнял, по плечу похлопал. Слугам поклон отдал, натянул поводья и сам за ворота выехал.
Анна поглядела еще вслед Ивану, потом перешагнула назад через порог, закрыла дверь и пошла к себе в горницу. Села на лавку, слезы к горлу подступили. Сама на себя дивилась. С чего бы горевать? Не жалел ее Иван. И она не по любви за него шла. А
ноне хозяйкой полной осталась! Данила из ее воли не выйдет. Чего же слезы лить?
Часть третья
Дворовые и варничные
Орёлка притаился в леске у дороги и во все глаза глядел на казаков. «Вот воины, так воины, думал он, не то, что холопы. Конь в конь, рядами. А наши гурьбой, словно в Устюг за товарами. И приказчик Неустройка впереди. Вишь, и Рычку своего на седло посадил». Так бы и вскочил Орёлка на лошадь, ускакал куда глаза глядят от тех варниц окаянных.
Проехали всадники, мальчишки один за другим стали отставать. Рычку отец тоже ссадил на землю, и он побежал следом за ребятами.
Рычка, a Рычка! крикнул ему Сысойка. Стой, куды гонишь?
Рычка остановился.
Чего тебе?
Куда хозяин-то погнал?
Эх ты, соленый нос! крикнул Рычка. Того не ведаешь!
А ты, Рычка-затычка, поди, ведаешь?
Как мне не ведать. Мой батька дозорный, вперед всех едет.
Брешешь, вперед казаки, сказал Сысойка.
Дурень, то тут. А как выедут, где вороги, так он вперед всех.
Какие вороги?
Ну, какие? Ведомо какие. С какими драться будут.
Аль они воевать станут?
Гляди-ка, робята, крикнул Рычка дворовым мальчишкам, то-то ржа цыренная, ни про чего не слыхивали!
В рассоле рожоны, в цыренях крещены! затянул один мальчишка.
Вдруг из-за дерева на него вихрем налетел тощий оборванный парень, вцепился в волосы, повалил на дорогу и принялся тузить.
И варничные и дворовые парни рты разинули.
Да то наш Орёлка! крикнул Рычка. Ты чего вяжешься, клевак цыренный?
Все парни и с варниц и со двора кинулись с кулаками на Орёлку. Но Орёлка бросил первого мальчишку, расшвырял других и так же быстро умчался в лес, как и выскочил оттуда. Ребята с удивлением глядели ему вслед.
Порченый он, что ль? спросил Рычка.
Наушник, сказал Сысойка. Доводить было почал, как на варницы его сослали, да мы здорово вздули. Опасается ноне.
О! вскричал Рычка Коли доводчик, ему ноне раздолье. Иван Максимыч как поехал, весь промысел на Данилку покинул. А Орёлка-то с им приятелем был. Голубей ему своих дал, как Жданку хозяин запорол. Пройда парень.
Видать он к Данилке-то и бегал, сказал Сысойка. Да неужели Данилка ныне хозяин? Смехота. Мало поболе Орёлки.
Ништо! Волк-от и матку сосет, да зубы скалит, сказал Рычка.
Рычка, сказал Сысойка, кого ж хозяин воевать будет?
Кого? Рычка минуту помолчал. Кого ж? Перского салтана, ведомо. Тот, слышь, Астракан-город повоевал. Вот государь нашего туды и послал выручать.
А далече тот Стракан-город?
Далече. Коло Камени не задумываясь врал Рычка.
А тот казак, что с хозяином ехал, отколь? спрашивал Сысойка.
А то сам казацкий Ермак вроде первого воеводы у них. Он нашему государю все царства повоевал. Одное Перское царство осталось. Как его повоюет, так наш царь сам салтаном станет.
Рычка и сам не знал, откуда у него чего бралось. Благо варничные ребята слушали его, развесив уши.
Салтаны, чай, нехристи? несмело спросил Сысойка.
То ране было, сказал Рычка. Ну да неколи мне с вами, с солеными носами! крикнул он, чтобы не слушать новых вопросов. Айда, робята, снедать пора.
Сысойка не ответил на обиду, он сам бежал стремглав через площадь назад к варницам рассказать деду все новости.
Дедка Надейка, дедка Надейка! кричал он издали. Наш хозяин за Камень пошел. Перского салтана воевать, а хозяином Данилка, а наш царь салтаном станет, они ноне крещеные. А Орёлка Данилке голубей дал.
Коему Данилке? спросил повар.
А Иван Максимычеву, сказал Сысойка, хозяин ему весь промысел покинул.