Ахти, царица небесная! запричитала Марица Михайловна, а мне-то и невдомек. Ведомо, так. Фомушке господь открывает. Помер Максимушка мой рожоный, по грехам нашим, знать.
Марица Михайловна заголосила громче. Монашка, девки сенные принялись всхлипывать.
Матушка, сказала Анна Ефимовна с сердцем. Чего голосишь. Рано времени хоронить начала. Лекарь
Не лекаря, попа зови, прикрикнула на нее старуха. Пущай отходную чтет.
Да погодь ты, матушка, сказала Анна Ефимовна, вон лекарь идет. Пущай хоть поглядит ране.
Лекаря, видно, отливали водой. Пьян был, должно быть. Волосы мокрые висели махрами, кафтан еле сходился на толстом брюхе.
Ты чего ж, Семеныч, не шел? сказала Анна Ефимовна. Вишь, Максим Максимыча конь скинул. Лежит, не шелохнется, ровно мертвый. А, может, жив?
Лекарь быстро нагнулся к лавке. Кафтан у него натянулся, две пуговицы на животе с треском отскочили и покатились по полу, а кафтан так и разъехался на обе стороны. Лекарь со страхом покосился на Анну Ефимовну, но она и не заметила. Только монашка Феония всплеснула руками и зашептала что-то Марице Михайловне.
Лекарь, кряхтя, стал на колени, распахнул кафтан на Максиме Максимовиче, разорвал рубаху. Грудь у Максима была узкая, плечи торчали углами. Лекарь глядел на него и качал головой.
В горнице стало тихо. Марица Михайловна сердито бормотала что-то про себя. Анна Ефимовна не отводила глаз от лекаря. Только Фомушка все бубнил свое:
Капель в землю падет
Вишь ты, государыня, сказал лекарь. Теплый он Максим Максимович, ровно как живой. А в грудях дыхания словно нет. Будто как померши.
Анна Ефимовна
закусила губу, Марица Михайловна всхлипнула и заголосила:
Помер сыночек мой рожоный, Чуяло сердце мое беду неминучую. Еще как вечор Агашку посошком учить почала, надломился посошок мой. Я тотчас угадала: ох, не к добру то. А вот и сломился дубок молодой, сыночек мой рожоный.
Полно те причитать, матушка, сказала Анна Ефимовна, и без того тошно. Неужли помоги никакой сделать нельзя обратилась она к лекарю.
Ты погоди, матушка Анна Ефимовна, сказал он, может, и не помер Максим Максимыч, помроки лишь нашли. Вот я ему тотчас кровь жильную отворю, чтобы крови продух дать. А то у его кровь садиться начала. А там винным духом его натру. Может, он и опамятуется. Пущай лежит. Я тотчас нож вострый принесу и снадобье тож.
Лекарь потер себе живот, придержал кафтан и шаром выкатился из горницы.
Вишь, матушка, может, и не помер Максим, сказала Анна Ефимовна свекрови.
Как не помер, сказала старуха сердито. Вишь, лежит, не шелохнется. Нехристь лекарь твой. Покойника резать надумал. Фомушка, чай, правду видит.
А Фомушке надоело глядеть в окно. Он подобрался к Максиму Максимовичу, наклонился над ним и глубоко засунул перышко в нос Максиму Максимовичу.
Вдруг Максим Максимович встрепенулся весь, громко чихнул и открыл глаза, а Фомушка с испугом отскочил.
Девки зашевелились и заохали.
Ахти, святители, очнулся! вскричала Марица Михайловна. Вишь, не лекарь твой помог, а Фомушка.
Анна Ефимовна быстро подошла к мужу.
Анница, заговорил он слабым голосом. Отколь ты?
Анна Ефимовна усмехнулась.
Гадаешь, на Перми ты? Назад воротился.
Максим Максимович попытался подняться и опять упал на лавку.
Ох! вскрикнул он. Жеребец-то! Аль взад прискакал?
Лежи уж, коль на коне не усидел. Хозяин! Лекарь кровь отворять тотчас будет, сказала Анна Ефимовна.
Бежи за настоятелем, Феона, сказала Марица Михайловна, пущай тотчас идет, поколь опамятовался Максимушка. А то без покаяния сынок помрет.
Фомушка запрыгал на одной ноге, приговаривая:
Уж без тебя с сыном и молвить не сумею. Пойдем ин, Фомушка. Не хотят нас, не надобно. Спокаются посля.
Марица Михайловна сердито повернулась к двери, Феония и Агаша подхватили ее под руки. Фомушка скакал за ней и выкрикивал:
Анна быстро вышла в сени и отворила наружную дверь. На крыльца стоял Иван Максимович, а по двору бегали холопы с коробьями от ворот к амбарам.
Анна Ефимовна всплеснула руками.
Иван! вскричала она, перешагнув порог. Чего велишь разгружать струги . Полегче Максиму. Даст бог, встанет, поедет, как раз на Каме их захватит.
Встанет! Поедет! повторил Иван Погодь, покуда встанет. Не больно прыток хозяин-то твой!
Лекарь говорит, здоров будет Максим, сказала Анна.
Ну, будет здоров, так ладно. Чего зря товар посылать? Вишь, не терпится тебе. Аль наскучил муженек? И то ему б краше монахом быть, книги честь, аль иконы писать. Ты б ему поговорила, Анна. А? Заперла мужа, и гуляй себе в волюшку! Иван захохотал.
Анна с сердцем отвернулась от него.
Чего мелешь, и сам не ведаешь, сказала она. Не хошь, видно, на Пермь-то пускать?
Пустил же. Было б тебе его к седлу ремнями приторочить. Может, и доехал бы.
Анна топнула ногой и переступила порог назад в сени.
Ну, чего расходилась! крикнул ей Иван Максимович. Дай срок, Жданка приедет, с Москвы товар привезет, казны. Обменного товару на Пермь отпущу, расторгуется твой Максим. Загуляет, мотри, без тебя.