Устинья Степановна! Куда ты? А в собор придешь? Приди в субботу ко всенощной.
Не. Батюшка не пойдет. А без себя нипочем не пустит. Пуще глаза, берегет. Прощай, Данила Иваныч!
Устинька! крикнул Данила.
Но Устя уж захлопнула дверь, А потом все-таки опять приоткрыла, выглянула и опять захлопнула. Данила услышал, как застучали ее сапожки. Он стоял, уставясь на дверь, и почесывая в затылке.
«Вишь ты, ушла! думал он. И ничего-то не поспел сказать, чего надумал. Прямой дурень!»
Долго бы он, может быть, так простоял, да на крыльце заскрипели шаги. Он поскорей отскочил от двери, и пошел направо приказной горнице. Открыл дверь. В красном углу под образами сидел воевода. По правую руку от него дьяк, Невежка Меньшой. Перед ними староста, Семен Евтифеев. А у двери Акилка-подьячий с пером за ухом.
Данила переступил порог, снял шапку, перекрестился на образа и поклонился воеводе. Воевода поклон отдал, а с лавки не встал.
Здорово, Данила Иваныч, сказал он. Почто пожаловал? Батюшку я твоего, Ивана Максимыча, требовал. Когда придет?
Здравствуй, Степан Трифоныч. Батюшке часу нет ноне. Так он
Но воевода не дал ему договорить.
Часу нет! крикнул он. Как то может статься коли воевода его перед себя кличет Аль не ведает, что государев наместник я? Заместо государя почитать меня должон. Да я приводом его привесть велю.
Не гневись, государь, Степан Трифоныч, Батюшка до тебя с почетом. Делов у него ноне скопилось, так он меня до тебя прислал. Сказывал, как-де я сын его, так заместо его отвечать могу. А я тебе, Степан Трифоныч, завсегда уважить рад.
Воевода немного остыл.
Ну, ин ладно. Доберусь еще до его. А ноне сказывай, коль ты за его отвечаешь, как вы государев приказ не сполнили?
Какой приказ, Степан Трифоныч?
А вот тебе Сенька тотчас скажет.
Семен Евтифеев быстро закланялся.
Государь, Данила Иваныч, как твой батюшка Иван Максимыч уговор писал, чтоб, стало быть, в доле огород ставить круг Соли, а как батюшка твой казны нипочем не дает и леса рубить не велит
Данила взглянул на него и крикнул вдруг:
Так то ты, холоп, на батюшку челом бьешь? Да как ты смел, страдник! Чего на двор к нам не шел? Всыпал бы тебе батюшка горячих. Велел бы челом бить. Почто ж ты, Степап Трифоныч, холопью руку против Строгановых держить?
Воевода кулаком застучал.
А ты меня, щенок, учить вздумал! Вишь, Строганов тоже! А я кто ведаешь? Голенищевых бояр роду. Почище Строгановых. А тут я заместо царя сижу. Захочу тотчас тебя в холодную посадить велю. Моя воля.
Данила рассердился.
Не можно меня в холодную! крикнул он. Строганов я
А потом вспомнил вдруг про соболей, вытащил их из-за пазухи и сказал:
Чего ты серчаешь, Степан Трифоныч? Чай, мы до тебя с почетом. То на посадских лишь я. Чего они тебе докучают? Коли был уговор, и так поплатимся. Аль казны у нас мало!
Он поклонился воеводе, подал ему соболей и сказал:
Вот. Степан Трифоныч, тебе батюшка на шапку присылает. Он тебе завсегда уважить рад
Воевода зажмурил здоровый глаз, поперхнулся, а потом встал, поклонился и сказал степенно:
Коли к нам с почетом, и мы с милостью. Спасибо Иван Максимычу да и тебе, Данила Иваныч, на добром слове. Ведаю я, что Строгановы именитые люди. Будь покоен, Данила Иваныч, я хошь и грозен, а дело понимать могу. Иди с миром. А ты тут чего торчишь, воеводе докучаешь! крикнул он на старосту. Слыхал? Коли был уговор, сполнят все, как надобно. Мало, что ль, казны у Строгановых?
Не платит вишь, государь Ты сам даве
Чего? Да как ты смеешь, холоп, воеводе поперек молвить? Эй, Акилка, гони его взашей, дай ему пинка.
Акилка с полной охотой ухватил за плечи старосту, поворотил к двери и дал сзади пинка коленом.
Данилка засмеялся, глядя, как у мужика взметнулась длинная борода, как кубарем вылетел он за дверь.
Потом Данила повернулся к воеводе, еще раз поклонился ему и тоже вышел. Очень был рад Данила, что так ловко дело обделал и отцовскую казну уберег, и воеводу уважил. Когда он шел по двору, оглянулся и посмотрел наверх. У окошка в светлице снова будто мелькнуло что-то, но он и поклониться не посмел, не увидал бы воевода.
Дьяк из Москвы
Дьяк с Москвы от великого государя к Строганову Ивану Максимычу едет. Примайте! Грамоту великого государя везет.
Подивился Данила «Не одно, так другое. Точно сговорились». А по двору уж со всех сторон бежали холопы. Верно, и хозяину дали знать. Иван Максимыч вышел на крыльцо. Данила только успел к себе проскочить, чтоб не заметил отец, как он для воеводы нарядился. Шубу и шапку скинул. Натянул сверху охабень и вышел в сени. На встречу ему попалась Анна, стала его спрашивать, откуда он. Но он только сказал:
Часу нет, матушка, посля все скажу. Гонец, вишь, от государя. К батюшке надобно. Встретить.
Данила выскочил на крыльцо и стал рядом с отцом.
Строгановские люди поспели уж распахнуть ворота, и поезд как раз въезжал во двор: впереди холопы с факелами, верхами, за ними стрельцы с пищалями, а сзади сани дорожные, запряженные четверкой гусем. В санях двое. А кто не разобрать. Так в шубы заворочены, что и носа не видно.
Сани подкатили к крыльцу. Ямщик, сидевший на передней лошади, осадил, задние лошади полезли друг на друга и стали. Пар так и валил от лошадей. Иван махнул своим холопам, те живо подскочили и стали вынимать гостей из саней и из верхних шуб разворачивать.