1
Удушливая вонь, жара, духотища парализовали волю, желание двигаться, жить На ввалившихся щеках генерала Дюрона лежала печать смерти. Ведь помнится, Франсуа говорил, что Барре не настоящее его имя, что у его семьи связи в высших военных кругах
Но кто бы мог подумать, что рядовой легионер, испытавший тысячи невзгод, сын столь влиятельного человека Уму непостижимо!
Мы долгое время молчали. Генерал, опустив голову, уставился в пол. Должно быть, с полчаса прошло в тишине, исполненной страдания и скорби. Затем генерал заговорил изменившимся, сдавленным голосом:
Восемь лет назад мой сын полюбил девушку У меня были возражения против его выбора Я сейчас рассказываю об этом в надежде, что кому-то из вас удастся вырваться, освободиться отсюда. Вы будете знать правду и передадите ее другим, чтобы не возникло никаких искажений и домыслов Словом, Франсуа тщетно пытался добиться моего согласия и однажды исчез из дома. Лишь теперь выяснилось, что он вступил в Легион под фамилией Барре. Даже очутившись в исправительном лагере Колом-Бешар, он не открыл своего подлинного имени, чтобы не навлекать на меня позор. Годы спустя он написал Ивонне уже из Мансона, а потом вновь исчез. Я давно раскаялся в своем упрямстве не стоило противиться его женитьбе и решил отыскать Франсуа и вернуть на родину. Конечно, нам хотелось избежать скандала, поэтому поисками брата занялась моя дочь, официально выступая под фамилией Барре.
Стало быть, мадемуазель Ивонна Барре ваша дочь, господин генерал?
Да. Ее зовут Ивонна Дюрон. И Франсуа, которого теперь не стало, тоже носил фамилию Дюрон
Он закрыл лицо руками. Мы не решались нарушить молчание. Крокодилы, пытавшиеся вкарабкаться по сваям, с громким плеском шлепались в воду под полом хижины. Когда хор лягушек смолкал хоть на мгновенье, слышалось шуршание древоточцев да плеск волн.
Неделю назад я узнал, что Ивонна решилась на безумный поступок и пробралась сюда О Боже!
Сдается мне, проговорил Альфонс Ничейный, против мадемуазель Дюрон не замышляют никаких пакостей, ее держат в качестве заложницы.
Дай Бог, чтобы это было так за себя я не опасаюсь. Этот капитан парадоксальным образом способен на проявление человечности. Однажды разрешил дочери повидаться со мной.
Странный тип, заметил я.
Да кивнул генерал. Мне каждый день присылает сигары Настоящую гаванну
Хопкинс тотчас отреагировал на его слова: подобрал не докуренную сигару и спрятал в футляр из-под бинокля.
А вы как попали сюда, господин генерал?
Я находился с официальным поручением в Амис-Бакаре, когда получил от дочери известие о том, что Франсуа Барре заключен в Игори.
А ей, в свою очередь, сообщил об этом я, сказал Альфонс. Письмо Франсуа Барре хранилось среди вещей легионера Левина невскрытым, поскольку Левин не умеет читать. Мы втроем взломали дверь склада и раздобыли письмо.
Значит, все-таки это ваших рук дело? вскричал Потрэн. Теперь вы разоблачены.
Пусть это будет самым страшным преступлением, разоблаченным в Игори! презрительно отмахнулся Хопкинс.
Письмо Ивонны не давало мне покоя, и я отправился в Игори. В этих краях я хорошо ориентировался и дорогу знал, но в джунглях угодил в плен, вместе с моим проводником бушменом. В генеральный штаб известие о моей гибели наверняка доложили правдоподобно и подкрепили сообщением о том, что агрессивное племя сурово наказано. Ивонна ждала вестей от меня и от Франсуа, а от нас не было ни слуху ни духу. В полном отчаянии она направилась в Игори и тоже угодила в ловушку.
Хотелось бы мне знать, чем эти мошенники здесь занимаются! вырвалось у Альфонса Ничейного.
Открыть истинную подоплеку дела я не вправе, вздохнул генерал Дюрон. Далеко не все детали ясны мне самому, но основной мотив известен. Это тяжкий Удар для Франции, который может привести к катастрофе.
Вас держат здесь в изоляции, поскольку вы раскусили их аферу?
В этом смысле я вне подозрений. Капитан, судя по всему, противник насильственной смерти, но, знай он, что я заглянул в их карты, пожалуй, сделал бы исключение. Дело в том, что, прежде чем меня захватили в плен, во время последнего привала я один, без сопровождающих, совершил рекогносцировку. Поговорил кое с кем из вождей дружественно настроенных племен и с окрестных гор проследил в бинокль за ходом строительных работ Никто в Игори об этом не догадывается. Генерал сунул руку в карман и достал конверт, запечатанный застывшим воском. Это результаты моих наблюдений, скандал не меньше панамского! В этом конверте сокрыт позор Франции, ее компрометация перед всем миром. Однако я не думаю, что мне удастся когда-либо переправить его.
Если этот конверт кто-нибудь доставит в ближайший форт, ваша цель будет достигнута? осведомился Альфонс Ничейный.
Нет! Это письмо должно попасть в руки особо доверенных лиц: министра по делам колоний, командующего генеральным штабом, правительственного советника маркиза де Сюрьена и тому подобное. Дело не может быть предано огласке.
Короче говоря, письмо должно попасть в Марокко?
Совершенно верно. Однако операция требует строжайшей секретности. Если в Игори заподозрят, что их махинации разоблачены тогда все наши усилия пойдут насмарку. Единственный выход захватить их врасплох и ликвидировать преступление здесь, в джунглях Он крепко стиснул свои крупные, костлявые руки.