крепко сжал ладонью горизонтальную рукоятку щита. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди, как это всегда бывало перед боем.
Ворота открылись с раскатистым стоном. Амбуст крикнул своим людям, чтобы они прибавили темп на марше. Они направились к мосту, их оружие поблескивало в свете раннего утра. Фигул спешил в первых рядах со своими товарищами. В сотне шагов впереди он видел туземных воинов, толпящихся над мостом. Некоторые из них были вооружены пращами и луками. Другие размахивали традиционными кельтскими длинными мечами. Теперь от колонны сопровождения осталось менее дюжины ауксилариев, и британцы безнадежно превосходили их численностью. Фигул увидел, как несколько воинов тянут ближайшую повозку к мосту, сбросив возницу на землю. С дружным криком британцы подняли фургон и опрокинули его за борт моста. Повозка с оглушительным плеском рухнула в реку, высыпав свое содержимое в воду и разбив большие амфоры, наполненные драгоценным зерном. Другая группа британцев столкнула с края вторую повозку вместе с волами, все еще находящимися в упряжке. Животные взревели от ужаса, когда, дико извиваясь,падали в воду.
Фигул повернулся к своим товарищам. Он указал на дуротригов кончиком меча: - Мы должны помешать этим тварям проделывать такое с фургонами! За мной!
Воины, атаковавшие колонну, услышали стук солдатских сапог, когда последние бросились на них. Некоторые из тех, кто атаковал ближайшие фургоны, теперь отвернулись от разбитой колонны и нацелили свои пращи и луки на наступающих солдат. Те быстро подняли свои щиты, и раздалась серия резких ударов, когда камни пращей и стрелы бесполезно застучали по изогнутым поверхностям щитов. С вызывающим ревом британцы, размахивая мечами, бросились на приближающихся солдат, продвигавшихся к мосту.
Две стороны встретились в мерцающем сверкании наконечников мечей и копий и глухих ударов о щиты. Бритты поодиночке бросались на своих римских противников, атакуя своими длинными мечами. Солдаты сомкнули ряды, отвечая оборонительными парированиями и размеренными ударами, которые они отрабатывали в бесконечных тренировках, и воздух быстро наполнился скрежещущим лязгом столкнувшейся стали. Фигул знал, что это была отчаянная атака. Их основная задача заключалась в том, чтобы уничтожить как можно больше врагов и выиграть время, чтобы отвести уцелевшие фургоны до безопасного места в форте.
Воин, находившийся напротив Фигула, бросился на него, мускулы его шеи напряглись, а выражение лица исказилось в яростном рычании. С нервным трепетом Фигул увидел, что на обнаженном торсе мужчины были странные татуировки приверженцев культа друидов. Дуротриг направил свой меч к горлу Фигула. Галл аккуратно парировал атаку рывком щита вверх, а затем немедленно опустил щит, и прежде чем его противник смог восстановить свою стойку, и нанес удар британцу. Его клинок вонзился воину в бок, пронзив его плоть с глухим влажным ударом, и туземец вздрогнул, когда Фигул вырвал свой меч. Воин рухнул на землю, проклиная врага на последнем издыхании.
Оптион развернулся, чтобы найти своего следующего противника, кровь дико стучала в его венах. К этому времени воздух стал густым от запаха крови и пота. Худощавый пожилой воин устремился на Фигула, кончик его меча сверкнул, когда он направил его, как и предыдущий противник, к горлу галла. Фигул дернулся в сторону и почувствовал жгучую боль, когда лезвие задело его шею. Он стиснул зубы и отступил на шаг. Затем он зажал рану рукой и почувствовал, как из шеи стекает теплая кровь. Дуротриг отскочил вне досягаемости удара и изобразил на лице жестокую ухмылку.
- Ты истекаешь кровью, римлянин, - прошипел британец на грубой латыни. Он оскалил зубы, и Фигул уловил запах его вонючего дыхания. - Теперь ты мой!
Нечетким движением воин бросился на Фигула, прорубив ему щит. Но бритт был стар, как и многие воины-ветераны, отступившие в леса, чтобы продолжить упорное сопротивление римскому правлению. Физически он не мог сравниться с внушительно сложенным Галлом. Не обращая внимания на горячо пульсирующую боль от раны, Фигул ударил щитом, а затем нацелил оружие в шею своего врага. Британец застонал, когда лезвие вонзилось в него. Он на мгновение пошатнулся на ногах, тупо опустив глаза на заточенный стальной клинок, торчащий из его шеи. Фигул вырвал свой меч, и воин рухнул к его ногам окровавленной грудой.
Стерев пот с лица, Фигул огляделся. Хотя силы их были равны, бритты не могли сравниться с лучше оснащенными ауксилариями, и, вдохновленные примером галла, батавцы теперь быстро расправлялись с врагом. Мост стал скользким от крови. Половина фургонов конвоя, как увидел Фигул, была уничтожена. Остальным
пайки туземцев поселения.
Горькая ярость сжала сердце Фигула. Перспективы жителей Линдиниса были мрачными. Многие умрут от голода предстоящей зимой. Если больше ни одному конвою с зерном не удастся добраться до Линдиниса, и без того беспокойное население станет все больше задумываться об открытом восстании. Фигул сморгнул пот со своих глаз, наблюдая, как раненых солдат уносят на носилках, внезапно почувствовав жгучую боль в шее. Он коснулся рукой своей раны и вздрогнул. Рулл смотрел на него.