Сцилла бросила на него взгляд. - Я бы подумал, что это совершенно очевидно. Префект Коскониан и его солдаты нужны здесь, чтобы держать местных жителей под контролем.
- А как насчет наших обязанностей телохранителей?
- Мы отправим несколько ауксилариев к правителю. Прежде чем ты спросишь, Оптион, не может быть и речи об отправке бвтавов для спасения зерна. Я так понимаю, что наши батавские друзья побаиваются друидов. Эта миссия слишком важна, чтобы рисковать отправкой группы нервных и плохо обученных солдат на вражескую территорию. Нам нужен человек с волевыми качествами и опытом. У тебя и того и другого предостаточно. Нужно ли мне еще что-то сказать е?
Холодный страх пронзил Фигула, пока он стоял и слушал посланника. Бродить по болотам ночью в разгар лютой холодной зимы было мрачной перспективой. И все это для того, чтобы спасти зарождающееся правление жестокого и безжалостного тирана, напомнил себе Фигул. На мгновение он подумал, что, возможно, было бы лучше, если бы он не смог остановить убийцу. Затем он сжал челюсти и проверил себя. Нет. Если бы Тренагас пал, эти земли были бы ввергнуты в ожесточенное насилие, что спровоцировало бы новую войну с Римом.
- Проинструктируй своих людей, - добавила Сцилла. - Нельзя терять время. Крайне важно, чтобы вы забрали запас зерна. Это наш единственный шанс умиротворить туземцев и закрепить за Тренагасом трон. Если мы потерпим неудачу, эта столица перейдет к друидам Темной Луны, и нашим надеждам на установление прочного мира среди дуротригов придет конец. А теперь поторопись!
Глава девятая
Их уход из Линдиниса был отложен после того, как в одном из загонов для животных на территории резидентного комплекса вспыхнул пожар. Поскольку вспомогательные отряды были заняты разъяренной толпой на улицах, Фигулу и его людям пришлось потушить пламя, прежде чем он распространился на здание резиденции правителя. Солдаты усердно трудились, перенося ведра с водой из кухни в загон, и к тому времени, когда огонь погас, большая часть постройки была стерта с лица земли, остались лишь несколько почерневших куч бревен и обугленные остатки крупного рогатого скота и овец. Несколько человек, подозреваемых в поджоге сооружения, были арестованы, и к тому времени, когда Фигул и его легионеры выехали из деревянных ворот, беспокойные туземцы отступили в тепло своих домов. Но в воздухе витали скрытая враждебные настроения по отношению к Тренагасу и его римским союзникам.
Легионеров сопровождали
четыре отряда ауксилариев, предоставленных Сциллой на случай, если у них возникнут проблемы. В тылу колонны стояло полдюжины военно-транспортных телег, взятых со склада в форте, на которые солдаты обычно возили запасы зерна. Тренагас также предоставил Фигулу проводника для этой миссии. Один из его рабов утверждал, что ему знакомы маршруты через коварные болота. Теперь он шел в нескольких шагах впереди основной колонны, а за ним, соблюдая тишину, по темному ландшафту шли солдаты, холодная тишина нарушалась только мягким хрустом снега под их сапогами с шипами и хриплым фырканьем волов, тянущих транспортные тележки.
- Занятие для химер, - проворчал Блез. Топать по болоту проклятой зимой. - Он горько покачал головой. - А я-то думал, что мы здесь больше не увидим дерьма.
- Могло быть и хуже, - ответил Фигул, пожав плечами.
Блез ненадолго остановился: - Правда, господин? Ну и как? Мы застряли в заднице империи, туземцы ненавидят нас за то, что мы спасли жизнь их правителю, и теперь нам нужно тащиться несколько миль по морозу, чтобы найти это зерно, чтобы правитель смог остаться на троне и зарезать еще несколько своих людей. Какое дерьмо может быть хуже, чем это?
- До каких пор мы будем слушать твои шутки про дерьмо? - заметил Рулл.
Блез мрачно взглянул на ветерана и фыркнул. Фигул и другие солдаты рассмеялись, сняв напряженное настроение между ними. Через пять миль солнце скрылось за горизонтом, осветив болото бледным светом, и туман начал рассеиваться. Со свинцово-серых облаков пошел мелкий снег, когда колонна достигла края болот. Среди осевшего снега Фигул заметил узкую изрытую колесными колеями тропу, ведущую с открытой земли в сердце болот, извивающуюся между густыми зарослями утесника и чахлыми голыми деревьями. Тлетворный запах гниющей растительности ударил Фигула в нос, когда он следовал за проводником по заросшей утесником тропе.
Теперь они рисковали проникнуть в самое сердце болот, и солдаты должны были идти осторожно, чтобы не споткнуться о спутанный подлесок, частично спрятанный под снегом. Снег местами превратился в густую жирную жижу, затруднявшую движение транспортных телег, и колонна то и дело останавливалась, чтобы выдернуть колеса из трясины. Затем, с низким воющим стоном, налетел ветер, который дикими вихрями швырял в них снег, сыпавшийся на их доспехи и лица и лишая возможности видеть дальше, чем на двадцать или около того шагов впереди. Если бы не проводник, было бы невозможно идти по еле видимой тропе.
Фигул дрожал, несмотря на военный плащ, накинутый на плечи, и шерстяную тунику под доспехами. Холод пронизал его лицо, и вскоре его руки и ноги почти онемели. Он возненавидел свою должность. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что ему хотелось бы сделать в этот момент: погреть замерзшие руки у потрескивающего огня в его каморке в казарме, набивая свой пустой живот тушеной говядиной. Затем Фигул напомнил себе, что как младший офицер римской армии он не может позволить себе проявить ни малейшего намека на слабость. Нет, если он должен отстоять уважение своих людей. Ему нужно было проявить хладнокровие и бесстрашие, несмотря на тревоги и сомнения, овладевшие его разумом. Поэтому он заставил себя идти дальше через болота, дрожа от холода и с мрачным лицом.