Вася удвоил осторожность. Так подкрался к уцелевшей команде «Луча», что она его и не заметила.
Здорова, морячки! окликнул Милов матросов.
Они дернулись от неожиданности.
Вас там ждут Вася указал рукой на вершину, но договорить не успел.
Здоровенный боцман, не разобравшись в ситуации, с разворота огрел Милова веслом. Несчастный рядовой тенгинского полка рухнул на землю и потерял сознание.
Коста. ЮБК, 16 июня 1838 года.
Разве можно представить себе более дивную картину, чем та, что открылась моим глазам по утру
Обнаженная девушка, стоящая у открытого окна и любующаяся сказочной панорамой бухты Фиолент с ее изумрудно-голубой дугой и сурово-романтичными скалами. Ее ладони опираются на подоконник, кисти вывернуты по-пингвиньи, беззащитные лопатки напряжены и сведены в этом не было ничего смешного. Трогательное и чарующее зрелище. Тем более, когда эта девушка, не стесняющаяся своей наготы и безупречной фигуры моя любимая жена!
Я тихонько встал. Достал из саквояжа подарок. Подкрался. И опустил на шею Тамары жемчужное ожерелье. Не самое роскошное. Просто двойная нитка натуральных жемчужин из Красного моря. В каком бы я ни был цейтноте в Стамбуле, но обещания нужно выполнять! В Москве подарок купить не успел. Зато из заграничной «командировки» доставил! Разве я не молодец Вернее, Тигран, который все устроил
Понятно, мы чуток «закопались». Снова на час с хвостиком. Правда, теперь уже Тамара вцепилась в меня и никак не хотела отпускать. Но прибежал матрос от Алексеева. Передал, что капитан уже волнуется. Тут уже Тома смирилась. Быстро собрались. Последовали на люгер.
Ваня было хотел устроить нам небольшую головомойку, но, увидев мою жёнушку, сразу неожиданно покраснел, растерялся, замолчал и застыл, словно ледяной столб. Еле пришёл в себя, откашлялся. Неужели не узнал свою пассажирку, которую год назад вез в Поти? Впрочем, немудрено. Тома за прошедший год здорово изменилась. Расцвела. Поднабралась манер. Превратилась в настоящую даму. Открытую шею которой украшало изящное ожерелье.
Добро пожаловать на борт! произнёс хриплым голосом капитан.
Ответом ему был довольный клёкот Бахадура, сразу все распознавшего и испытывавшего гордость за свою любимицу.
Тамара тоже поняла причину замешательства Вани. Лишь легонько улыбнулась. Подошла к нему с просьбой, окончательно добив обращением на французском. Я наивно полагал, что Мария и Микри загрузят одну корзину с едой. Вторую за всеми разговорами и не заметил. Вот Тома и попросила Ваню угостить команду. Прекрасно понимала, что отказа последовать не может. Алексеев тут же приказал соорудить небольшой импровизированный стол. Тома быстро приступила к сервировке. Пока накрывала, не сводила с меня глаз. Взгляд был строгий, немного тревожный. Тут и я немного растерялся, не понимая причин её беспокойства. Когда понял, улыбнулся. Она следила, чтобы я, не дай Боже, не начал выпендриваться, хвастая своим положением короля-однодневки. Что-что, а этого она терпеть не могла.
Душа моя, ты зря волнуешься, шепнул я ей на ушко, твой урок относительно бахвалящихся мужчин мною усвоен крепко и на всю жизнь. Клянусь, не буду хвастаться. Ну, во всяком случае, при тебе!
Тома оглянулась. Убедилась, что никто за нами не наблюдает, ткнула в бок.
И не при мне тоже! Всё, иди, не мешай!
Когда стол был накрыт, Ваня дал отмашку, дождавшись момента, когда корабль на вёслах отошел от берега, поставил паруса и двинулся вдоль берега ЮБК. Команда с благодарностью, не суетясь и не толпясь, в перерывах между положенной им работы, подходила к столику. Непрерывное довольное урчание вкупе с восхвалениями талантов моей сестры и Микри разносилось над морем.
Кум мой Сальти, подмигнув мне, пошёл среди команды с приличным кувшином вина и кружкой. Я старался его урезонить. Хотя бы для начала попросить разрешения капитана. Кум указал, что и я могу это сделать. Я «бросился в ноги» Ване. Уверил, что не больше кружки на брата. Ваня махнул рукой и разрешил неуставную греческую ендову на своем судне.
Когда со всей этой суетой было покончено, мы с Тамарой пошли на нос.
Встали у горизонтально положенного бушприта . Я обнял жену, она прижалась ко мне. Молчали. Любовались. Тамаре явно нравилось это неожиданное путешествие. Не переставая улыбалась, дышала полной грудью. Локоны её под действием ветра развевались, словно волны, 'накатывались" на моё лицо, давая возможность вдохнуть неповторимый аромат моей грузинки, потом успокаивались на время, чтобы через мгновение вновь накрыть очередной волной.
Тут киношные штампы начали суетливо требовать от меня повторения знаменитой, ставшей мемом, сцены из «Титаника». Чуть подумав, отказался. Томе виднее, во-первых. А, во-вторых, вдруг охватило суеверие. Ну, его, подумал. Накликаю еще беду на люгер. Айсберга, конечно, в Чёрном море быть не может. Но и испытывать судьбу лишний раз не нужно.
Но Тамаре, действительно было виднее. Видимо, её уже так переполняли новые ощущения, что руки её поневоле раскрылись. Словно она хотела, как парус, принять на себя как можно больше встречного ветра. Такого доброго и ласкового. Так и стояла, закрыв глаза, улыбаясь.