Евангелие даже за тысячу лет. Кроме того, много книг было прислано восточными патриархами.
Теперь надо было найти знающих людей, которые смогли бы извлечь пользу из этого книжного богатства. Никон нашел несколько таких лиц, хорошо знакомых с греческим языком и славянским. Главным из них был иеромонах Епифаний Славинецкий, вызванный за пять лет пред тем из киевобратского училища. Большим доверием Никона пользовался также и старец Арсений Грек, человек бывалый и знавший многие языки. Справщики принялись за работу.
Не только в служебных книгах и церковных обрядах нашел Никон новшества. Усмотрел он их и в иконописании, которое стало отступать от древних византийских образцов; иконописцы явно подражали польским и франкским (западноевропейским) живописцам. Никон, большой ревнитель православной старины, восстал против этих «новых» икон. Он посылал своих людей отбирать по домам даже у знатных сановников иконы «нового» письма. Один очевидец-грек рассказывает, будто патриарх даже велел своим служителям на этих «еретических» изображениях выколоть глаза и в таком виде носить их по городу и объявлять всем царский указ, грозивший строгим наказанием тому, кто осмелится впредь писать подобные иконы. Москвичи увидели в этом, конечно, поругание святыни и с негодованием говорили, что патриарх тяжко грешит является иконоборцем. Скоро после этого началось моровое поветрие; вдобавок случилось еще солнечное затмение. Заговорили, что это Божье наказание за нечестие патриарха. На него стали так злобиться, что даже жизнь его была в опасности.
Вскоре после этого, когда царь прибыл в Москву, Никон с обычной смелостью и решительностью повел речь против икон «нового» письма. Торжественно и громогласно в церкви, в присутствии царя, Никон и патриарх Антиохийский предали анафеме тех, кто осмелится впредь писать такие иконы или держать их в доме. При этом Никону подносили «новые» иконы; он брал и каждую показывал народу, затем кидал на пол с такой силой, что иконы разбивались. Разбитые иконы он приказал сжечь. Но царь упросил его не жечь их, а зарыть в землю. Показывая иконы народу, Никон называл по имени тех лиц, у которых были отобраны они, все это были люди знатные и сильные; понятно, как это злобило их. Вслед за тем Никон в горячей проповеди восстал против другого новшества двуперстного крестного знамения. Антиохийский патриарх тут же через переводчика заявил, что нигде на Востоке православные такого сложения перстов не употребляют.
Около этого времени было получено послание от византийского патриарха в ответ на вопросы Никона, которые он послал ему несколько месяцев тому назад. Это послание, касавшееся разных уклонений и новшеств в русской церкви, еще более утвердило Никона в решимости искоренить их.
В августе 1655 года был напечатан Служебник, после рассмотрения его на соборе. Это была первая новоисправленная книга; в предисловии к ней справщики довольно подробно описали, как началось и велось дело исправления. Вслед за тем была издана другая книга Скрижаль, переведенная с греческого; она служила как бы дополнением к первой, где излагался чин богослужения. В Скрижали давалось толкование на литургию и прочие священнодействия и церковные обряды, выяснялся смысл их. Эта книга тоже была издана после просмотра ее на соборе, и при ней было помещено послание византийского патриарха, которое придавало делу Никона силу и законность, о которой он, видимо, очень заботился.
В неделю православия, 24 февраля, совершилось событие, имевшее важные последствия. Успенский собор был переполнен народом. Собралось сюда все высшее духовенство, бывшее в Москве. Явился царь, окруженный знатнейшими боярами. И вот, когда начался обряд православия и приходилось изрекать проклятие врагам церкви, Макарий патриарх Антиохийский, Сербский Гавриил и Григорий митрополит Никейский стали пред царем и народом, и Макарий, сложив три пальца, воскликнул:
Сими тремя первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное знамение, а кто по ложному преданию творит, той проклят есть!
То же повторили патриарх Сербский и митрополит Никейский. Все они действовали, конечно, по желанию Никона. Проклятие двуперстного сложения было большой ошибкой с его стороны. Если уничтожение «новых» икон возбудило у многих богобоязненных людей страх и неудовольствие, несмотря на то что все могли убедиться, что эти иконы сильно отступают от старинных образов православной церкви, то проклятие двуперстного сложения должно было поразить многих ужасом: ведь так крестились раньше многие угодники Божии, а теперь это проклинали.
На новом соборе (23 апреля 1656 года) рассмотрена была книга Скрижаль, где напечатано было проклятие двуперстному сложению. На этом соборе изрекли уже проклятие на не повинующихся церкви последователей двуперстия. Между тем исправление церковных книг и печатание продолжались. В 1656 году их вышло несколько (Триодь постная, Ирмологий и Часослов) и приготовлен был Требник, важнейшая богослужебная книга после Служебника. В 1657 году напечатаны Псалтирь, Евангелие и Апостол, а в следующем году издан Требник. Вместе с этим Никон старался исправлять и некоторые церковные обряды и обычаи согласно с тем, как было в греческой церкви.