сплетенная с молекулами останков динозавров материала подходящего, но более низкого качества. Шедевр одного из лучших костопевов Галактики, акт искусства и преданности. Одновременно храм, мавзолей и средоточие власти. Место, где души его убитых предков-альдари обретут покой, единые и защищенные от голодных богов эфира.
Тразин засеменил к мировому духу на неутомимых ногах, вытягивая сутулую шею, чтобы разглядеть, где самые высокие отростки исчезают в темноте зала. Когда-то его сородичи были способны сотворить такое же чудо, но в процессе биопереноса проклятого дара, перенесшего их сознание в нестареющие металлические тела, они практически лишились всякого артистизма. Ремесленники и поэты канули в прошлое, а те немногие, кто сохранил таланты, обнаружили, что их навыки ухудшились. Теперь некроны скорее производили, чем создавали что-либо. Работа, требовавшая такой заботы, такой любви, как в случае с мировым духом, была выше их способностей.
Досадно, что он не мог взять мировой дух целиком.
Будь у Тразина время, он сумел бы извлечь его, а то и запереть весь храм в стазисном поле и перенести в свою историческую галерею на Солемнейсе. Забрать драгоценный камень вместе с его естественным окружением было бы редким успехом, но каким-то образом эти примитивные создания почувствовали приближение фаланги захвата, и времени не было. По правде говоря, он и без того нарушил протокол, разбудив тридцать лич-стражей раньше положенного срока. Это повредило их нейронные матрицы, сделав охранников немногим лучше безмозглых автоматов, которые следовали тактическим программам и четким командам. Но если подчиненные не вспомнят об этой экспедиции, тем лучше, ведь Тразина вообще не должно здесь быть.
Чтобы пересечь зал, ему пришлось пройти целую лигу, и когда он наконец приблизился к основанию мирового духа, то узрел истинный гений сего творения. Структура росла из черепа хищной ящерицы в два раза выше Тразина; нижняя челюсть была удалена, а серповидные верхние зубы были зарыты в пол из призрачной кости. Из глазных впадин струилось оранжевое свечение, как от раздуваемых ветром углей.
Оптика Тразина подсмотрела за слои костей, и ему предстал драгоценный камень, вставленный в мозговую полость размером с кулак.
Карнозавр. Изумительно.
Он провел металлической рукой по черепу, и устройство в ладони пропустило электромагнитное излучение через его сердцевину.
Камень был старым. Старше, чем представлялось возможным. Вероятно, Тразину следовало быть менее предвзятым к рассказам альдари, поскольку это действительно оказался метеорит, причем очень древний и неизвестного происхождения. Он напрямую изучил результаты спектромантического гадания, чтобы подтвердить свои выводы. Учитывая возраст компонентов, их деградацию и стиль огранки драгоценного камня, вполне возможно, что он датировался периодом Войны в небесах.
Восхитительная дрожь пробежала по электроцепям Тразина.
Рад встрече, моя дорогая, произнес он, но его воркующий тон смазало глухое эхо голосового динамика. Не так уж часто я встречаю нечто своего возраста.
Он был настолько очарован, что даже не заметил приближающихся драконьих всадников. Глубокая сосредоточенность имела тенденцию затуманивать его протоколы осмотрительности к тому же звери ступали как можно тише благодаря обучению и магии.
И несмотря на все его датчики, сканеры, протоколы и электронные прорицатели, он не уловил эмпирейную активность. Когда дело доходило до варп-колдовства, Тразин напоминал глухого за обеденным столом, который мог разобрать слова сквозь приглушенные звуки и с помощью чтения по губам, но не слышал голоса даже у себя за спиной.
Перед глазами Тразина вспыхнул значок тревоги, и он развернулся, замедляя свое чувство времени, чтобы дать себе время рассчитать микросекундное решение.
Чешуя, когти и пилообразные клыки вот-вот должны были обрушиться на него сродни лавине; двадцать кавалеристов мчались к нему в плотном строю, колено к колену, держа наготове пики из призрачной кости. На их лицах острых, как наконечники стрел, Тразин разглядел татуировки в виде завитков. На поводьях их хищных скакунов болтались амулеты из резных раковин, и у каждой рептилии чешуйчатую морду с раздутыми ноздрями и крючковатыми зубами пересекала кожаная упряжь. Двигаясь в восприятии Тразина медленно, словно под водой, ящеры низко опустились, перенося вес на выгнутые задние лапы, и приготовились к последнему броску. Одна пика была направлена прямо на него так, что в его глазах ее кончик выглядел как круг.
Вариантов
было минимум, и ни один ему не нравился. Но, по крайней мере, близость к мировому духу дала ему дополнительное время действовать, поскольку экзодиты тянули с атакой, боясь врезаться в их почитаемую гробницу предков.
Тразин скользнул влево, мимо наконечника первой пики. Прежде чем всадник успел взмахнуть длинным оружием, Тразин схватил древко и сорвал аспектного воина с седла. Он наблюдал, как в процессе падения тонкие черты его искажаются, длинные волосы развеваются, а руки закрывают лицо при ударе о костяной пол.