Они прибывали наугад и включали почти ослепляющий свет, прежде чем заговорить с ним на своем неуклюжем, чрезмерно сложном языке, пытаясь спрятаться в сиянии. Но он знал их в лицо особенно Чарльза Станца, их лидера, который всегда присутствовал, участвовал он или нет. Иногда они экспериментировали на Рендаше, беря образцы его крови или сдирая чешую. В других случаях они причиняли ему боль без видимой причины, избивая его тупым оружием или разрезая чешую острыми инструментами.
После всех пыток, прежде чем выключить свет, они вводили ему химические вещества, которые он не мог идентифицировать. Затем снова погружали его в полную темноту. Обычно они оставляли еду, которую он находил по запаху и на ощупь и ел только по необходимости.
Сегодня люди впервые за долгое время вывели его из маленькой камеры предварительного заключения. Они усадили его на большой металлический стул, сковали руки и ноги тяжелыми кандалами, прикрученными к стулу и непозволяющими двигать конечностями, и натянули ему на голову темный капюшон. Он ощущал многочисленные повороты и наклоны, когда они катили его по своему объекту. Шарканье сапог человеческих солдат говорило о том, что они преодолели большое расстояние.
Наконец, они привели его сюда, как они сказали, в мобильный изолятор, прикрепили стул к полу и запечатали вход, снова оставив его одного в темноте. После этого хитроумное устройство сдвинулось с места. Учитывая грохот и толчки, от которых сотрясались стены, Рендаш мог только предположить, что он находился в каком-то примитивном транспортном средстве.
Хотя в мобильном изоляторе было так же темно, как и в камере,
а ровный гул невидимой вентиляционной системы был похож на тот, который был ему знаком, толчки, лязг и хлопки транспорта, подпрыгивающего на неровной поверхности, были новыми, что вселяло в него немного надежды в сочетании с другим ключевым отличием.
Сегодня они забыли ввести ему химикаты.
Впервые с тех пор, как люди забрали его, он почувствовал свой найрос: заживление ран после катастрофы потребовало от него столько энергии, что он не смог призвать его, когда прибыли человеческие солдаты и захватили его. Знали они это или нет а он не решился отдать им должное настолько, чтобы предположить, что они понимали, что делают, их инъекции подавляли связь с его найрос.
Еще один толчок; транспорт подпрыгнул, и ремни безопасности Рендаша впились в его чешую. Он сжал все четыре кулака и крепко зажмурил глаза. Мобильный изолятор двигался довольно долго, хотя он не мог быть уверен, сколько времени прошло или как далеко они уехали. Станц что-то упоминал о другом объекте с лучшим оборудованием в разговоре со своими товарищами.
Это была первая возможность, предоставленная Рендашу. И похоже, она была единственной.
Я не могу допустить, чтобы мой Умен'рак был забытой жертвой на этой неизвестной планете.
Рендаш глубоко вдохнул; воздух внутри транспорта был теплее и суше, чем на объекте, и обладал легким привкусом свежести, который наводил на мысль об открытом небе и ветре.
Сделав еще один успокаивающий вдох, он сосредоточился на своем найросе.
По его мысленному приказу он ожил, разливаясь в крови новым теплом, придавая столь необходимую силу мышцам. Но она испарилась, пробежав по его конечностям. Рендаш усилил концентрацию, но оживший жар был непропорционально мал. Он боялся, что этого будет недостаточно.
С этим найросом я отдаю себя на службу алигарии, моему народу.
Он дал клятву целую жизнь назад. Сейчас он вспомнил эти слова, чтобы ощутить гордость, которую почувствовал в тот давний день, ощутить силу, что вспыхнула в нем тогда.
С этим найросом, силой моего народа, я становлюсь Клинком Алигарии, и буду им с честью и неподкупностью для защиты моего народа и всех остальных, нуждающихся в помощи.
Пламя вспыхнуло глубоко в его груди, но оно было слабым. Их связь была прервана слишком долго. Его силы слишком сильно иссякли.
Люди захватили оставшихся в живых Умен'рак воинов, бок о бок с которыми он сражался с юности, его братьев и сестер по оружию, с которыми он был связан тысячелетними традициями и объединен найросом и утащили их в подземные камеры вместе с Рендашем. Те немногие, кто пережил крушение и аварийное катапультирование, теперь исчезли. И заключение помешало Рендашу завершить свой Нес'рак, свою последнюю миссию, и вернуться на родной мир, чтобы воздать должное непогрешимой чести своих братьев до конца.
Как будто всего этого было недостаточно, люди почти отняли у него найрос.
Хотя люди были относительно примитивным видом, и он был опозорен, оказавшись их пленником, было глупо недооценивать их. Поддавшись гневу и горечи, он только гарантировал, что его побег закончится неудачей что он никогда не вернется к своему народу и не сообщит о результатах Нес'рака, что он никогда не добавит имена погибших в список героически погибших.
Что он никогда не выполнит свой долг и не замкнет круг.
Люди не враги алигарии, сказал он себе. Я не должен забывать о корваксах, которые являются настоящей угрозой. Существа на этой планете понятия не имеют, что они натворили.