Высокомерие. Этот греш навари, вероятно, никогда не думал, что у кого-то хватит смелости провернуть нечто подобное.
Поведение женщины тоже казалась не совсем правильным. До сих пор она была тихой и сговорчивой. Где было свирепое маленькое существо, описанное Мургеном? Где был воин, ранивший нескольких охранников? Она была парой Драккала этого нельзя было отрицать, но она была больше, чем казалась. Она была хитра, и Драккал ничего о ней не знал. Ему нужно было оставаться осторожным.
Не будь глупым.
Или еще глупее, во всяком случае.
И все же его внимание постоянно возвращалось к ее прекрасному запаху, к ее восхитительному маленькому телу как ему хотелось снять куртку и снова обнажить перед собой ее кожу, почувствовать эту кожу на себе и мимолетные, случайные прикосновения ее мягкого, теплого дыхания на его шерсти.
Сосредоточься. Пора начать обдумывать план.
Они сбежали из поместья Мургена, но опасность еще не миновала. Драккал сломал голоком Мургена и оставил его в бордачке ховеркара, чтобы их не отследили. Также было, по крайней мере, еще одно средство, с помощью которого Драккала и терранку можно было отследить.
Он остановился, положил руки на плечи женщины и заставил ее встать перед ним лицом вперед. Она попыталась вырваться, но Драккал крепко удержал ее на месте. Он был особенно осторожен со своим протезом: хотя кибернетическая конечность была у него уже год, он все еще иногда недооценивал его силу, и у него не было желания причинять вред этой женщине.
Успокойся, сказал он. Он скользнул правой рукой вверх по ее шее, откидывая в сторону длинные золотистые волосы, чтобы провести кончиками пальцев по позвоночнику.
Она напряглась.
Что ты делаешь?
Драккал остановился, навострив уши. Хотя ее голос был жестким, требовательным и осторожным, он также был одним из самых сладких звуков, которые он когда-либо слышал. Его голод по ней усилился.
Сжав челюсти, он заставил себя медленно поднять пальцы, направляя их к ее черепу.
Мурген, вероятно, имплантировал в тебя маячок. Большинство таких, как он, делают это со своими рабами.
Я не рабыня.
Драккал остановил пальцы, когда почувствовал крошечный бугорок под ее кожей: он шевельнулся, когда Драк поводил пальцем из стороны в сторону.
Что-то подсказывает мне, что он видит это по-другому. Руки на стену.
Она повернулась, подняла руки и прижала их к стене.
Последний охранник, который сказал мне положить руки на стену, получил перелом руки.
Драккал наклонил ее голову вперед, пока лоб также не уперся в стену. Угроза, которую она произнесла, была столь же комичной, сколь и милой, учитывая разницу в их размерах. Ее бравады было почти достаточно, чтобы усилить его желание, но он был бойцом достаточно долго, чтобы знать, что нельзя недооценивать кого-либо, основываясь только на размерах.
Через секунду тебе захочется попробовать сломать мне руку, сказал он, но ты только еще больше навредишь себе.
Она выпрямилась и сделала глубокий вдох.
Что бы ты ни собирался сделать, делай уже.
Он собрал ее волосы, скрутил их в свободный пучок и отвел в сторону, очищая участок кожи, где нащупал следопыта. Положив правую руку ей на шею сбоку, пальцами под подбородок, а большим пальцем надавив на затылок, он заставил ее голову наклониться под более острым углом: ее сопротивление было кратким, но на удивление сильным.
Подняв протез руки, он сформировал на кончике указательного пальца коготь жесткого света изогнутое лезвие, похожее на полупрозрачный красный кристалл, и опустил его на кожу над трекером. Он выдвинул одну ногу вперед, просунув между ее ног и прижимая ее бедром к стене.
Она напряглась.
Что за бл ах!
Драккал провел когтем по ее коже.
Шипение терранки превратилось в низкий, болезненный гул, когда она ударила рукой по стене. Кровь хлынула из пореза и потекла по задней части шеи. Желудок Драккала скрутило: на мгновение ему показалось,
что его вот-вот вырвет.
Кровь никогда не беспокоила его раньше, ни разу за всю жизнь. Почему сейчас? Почему при виде ее крови и осознании того, что он ее пролил его затошнило?
Тяжело сглотнув, он заставил себя работать. Он отпустил коготь жесткого света и разжал разрез на его концах, открыв его как крошечный окровавленный рот сходство, вызвавшее новый приступ тошноты, но он не позволил себе блевать.
Перестань вести себя как гребаный жегааш и делай то, что должно быть сделано!
Крошечный, покрытый алым тристиловый шар был едва виден среди блестящей крови. Он переместил правую руку, согнул пальцы, чтобы вытянуть свои естественные когти, и зажал сферу между ними. Он медленно вытянул ее, по миллиметру обнажая тонкие, как волос, провода, прикрепленные к ней.
Поторопись, черт возьми, огрызнулась она. Ее руки были сжаты в кулаки у стены, и все ее тело напряглось и дрожало.
Драккал стиснул челюсти. Он уже причинил ей боль, но знал, что это худшая часть, и, несмотря на все, что он видел и делал в своей жизни, он не хотел этого делать. Он не хотел причинять ей еще больше боли.
Но это был путь, по которому он решил идти. Время выбирать прошло.
Он потянул за сферу. Провода натянулись, цепляясь за свои точки крепления где-то глубоко в плоти терранки. Драккал еще раз резко дернул сферу, и провода оборвались.