Я ходил от окна к окну, сжимая в руке трубку телефона. От былой уверенности позвонить Дэниэль не осталось и следа. И недавний повод стал казаться не столь разумным. «Так, ладно, по ходу разберёмся», всё же нажал я на вызов. Пошли гудки, тягуче длинные, лишающие надежды, что кто-то вообще ответит. Но вот на другом конце линии наконец прозвучал голос, который за взволнованной интонацией показался мне чужим.
Дэни? уточнил я.
Да, не сразу ответила она, отчего-то тяжело дыша.
Я не вовремя?
Пожалуй, залилась она звонким смехом. О боже, нет-нет-нет! В трубке раздался оглушительный грохот. Всё. Теперь вовремя, не прекращая хохотать, ответила она.
Что там происходит? теперь и я заразился её смехом.
Старая полка не выдержала бремени знаний, выдохнула она; и я точно знал на её лице сейчас всё та же очаровательная улыбка.
А у нас дерево ветром сломало, с излишком радости преподнёс я невесёлую новость. И Дэниэль вновь закатилась звонким смехом.
Никогда не думал, что способен обсуждать погоду дольше минуты. Для меня эта тема всегда являлась «аперитивом» перед самой беседой. Однако мы проговорили добрых полчаса только о сегодняшнем дне. Извиняться за мою утреннюю неприветливость уже было неуместно. И я чуть было не совершил ошибку, решив поинтересоваться о прогнозе на следующую неделю. К счастью, Дэни опередила меня, спросив, чем я занят.
Как крот, всё ещё сижу без света.
В таком случае, я тебя поддержу, и тоже не буду включать, иначе день закончится.
Что за полку ты мастерила? Для той кипы книг на подоконнике? предпринял я попытку повернуть разговор в интересующее меня русло.
Штэфан Холмс, вы и это успели заприметить! усмехнулась она, а меня одолело странное чувство будто бы я впервые услышал своё полное имя из её уст. Нет, я расставляла книги, принесённые из библиотеки, а то были лишь старые тетради. Собрала их, чтобы выбросить.
Зачем?! вырвалось из меня такое неподдельное сожаление, что я осёкся, дабы не выдать себя. Я вот неохотно расстаюсь
со своими воспоминаниями.
Ты же видел того жирафа и прочую чертовщину. Их и воспоминаниями сложно назвать-то, скорее жуткие фантазии.
Фантазии всё же лучше, чем туман в голове.
Прямо как у меня сейчас.
Теперь ты ещё и цитировать Холмса будешь? усмехнувшись, спросила она.
Надеялся, что это проскользнёт незамеченным. Ты была сегодня в библиотеке?
Нет, у герра Крауса как обычно, сделав паузу, тяжело вздохнула она. Яков хочет, чтобы я посещала его лекции, вот и оставил для меня эту «пищу для мозгов».
Напомни, кто такой Яков, услышав, насколько требовательно прозвучал мой голос, я наигранно раскашлялся.
Сын герра Крауса, спокойно ответила она.
А что за лекции? За спиной пискнул таймер микроволновки, оповестивший о возобновлении подачи электричества.
Литература.
И зачем они тебе? Включив электрочайник, достал я из шкафчика банку с кофе и кружку.
Всё лучше, чем бесцельно проводить дни. В трубке послышался звон посуды.
Почему бесцельно? Увлёкшись процессом приготовления напитка, я не обратил внимания на то, что уже давно пересёк черту, за которую раньше она мне не пускала.
Потому что я не знаю цели. Где же ваша логика Холмс?
После этого разговор совсем не клеился. Я раздражался из-за её непонятного отношения ко мне и уже начал сожалеть об этом звонке.
«Что за паршивый день», повесив трубку, направился я в гостиную с намерением растянуться перед телевизором и отвлечься.
13
Понедельник. Второй день город утопает в серой меланхолии и густом тумане. А через усеянное мелкими дождевыми каплями тонированное стекло автомобиля улица видится в десятки раз более унылой, чем есть на самом деле. Я не спал всю ночь, поэтому не рискнул сесть за руль в состоянии, когда напрочь отсутствует элементарная концентрация, пришлось взять такси. Ворочаясь с бока на бок, я всё размышлял о назойливом «écale», со вчерашнего дня ставшим прекрасным описанием, по всей видимости, и моей жизни тоже. И вот он, результат, очередной загаженный день. Впрочем, понедельники никогда не славились своей гуманностью.
Кажется это надолго, смотря на меня через зеркало заднего вида, резюмировал водитель.
Впереди нас до самого конца улицы выстроился неподвижный поток автомобилей и общественного транспорта, словно рой каких-то тарахтящих насекомых, сплочённых общей целью, все ожидали одного когда же откроются дверки улья и будет можно рвануть на свободу. И каждый считал своим священным долгом хоть раз да подать оповестительный сигнал о том, что он просто сгорает от нетерпения. А пока светофоры игриво жонглировали цветами, нам ничего не оставалось, как стоять и послушно ждать, периодически смахивая дворниками накрапывающие на ветровых стёклах капли.
Дэни?! заприметил я её, неспешно шагающую, под прозрачным куполом зонта в направлении противоположном от нас.
Вы что-то спросили? обратился ко мне водитель.
Пожалуй, я дальше пешком. Вытащив из бумажника купюру, я протянул ему деньги и выскочил из машины.
Дэниэль! окликнул я её.
Доброе утро! широко улыбнулась она, заметив меня.
Это неправильно, ответил я такой же улыбкой.
Ты о чём?
Нельзя показывать утру понедельника, что ты счастлив.