Ты уже достаточно показал мне свою удаль, когда скакнул в воздухоочиститель! (Так Куинбус Флестрин, очевидно, называл те башни, в которые втянуло Мэлли.) Неужели тебе еще раз хочется попасть в огонь?
Так я ведь и не прошусь туда, где огонь. А нельзя ли посмотреть как-забудь снизу, из подвала?
Какой там еще подвал!-отмахнулся Куинбус Флестрин. Но тут же понял, что подвалом Мэлли называет картер двигателя закрытое пространство под его цилиндрами. Так ведь там полная темнота! сказал он.
К его удивлению, на Мэлли этот довод нисколько не подействовал. Он как будто даже не понял его. Видеть в темноте казалось ему совершенно естественным. Непонятной показалась бы Мэлли только беспомощность, которая овладевала людьми в темноте. Однако разбираться в причинах равнодушия Мэлли к такому важному обстоятельству было некогда: Куинбус Флестрин торопился на работу. Предоставив Глюмдаль возиться с Мэлли, он отправился во двор и распахнул ворота гаража. Теперь он думал уже о другом.
Перед тем как вывести машину из гаража, он обошел ее кругом, Ткнул носком сапога одну из шин не нужно ли подкачать в нее воздух? Потом остановился впереди и откинул крышку, чтобы посмотреть двигатель.
У самого основания двигателя сбоку выступала какая-то рукоятка. Куинбус Флестрин потянул ее вверх, и вместе с ней из отверстия стал вытягиваться длинный металлический прут, круглый с одного бока и срезанный с другого. На плоском боку, почти у самого конца, были две зарубки, одна повыше другой. Этот прут был масляным щупом: по нему можно было видеть, до какого уровня доходит масло, налитое в картер двигателя. Зарубки показывали уровень, ниже и выше которого оно не должно стоять. Сейчас прут был смочен маслом только до нижней зарубки. Значит, масла надо долить. Куинбус Флестрин откинул крышку с возвышавшейся поблизости от щупа трубы, которая называется сапуном, достал жестяную банку с маслом и часть его вылил внутрь. Подождав немного, он обтер щуп, по самую рукоятку засунул его в отверстие и снова вытащил. На этот фаз он удовлетворенно кивнул головой: щуп был смочен до верхней зарубки. Очевидно, масла на дне двигателя было теперь достаточно. Можно отправляться в путь.
Через несколько минут машина уже неслась по широкой дороге, которую обступили поля с разбросанными то здесь, то там группами деревьев. С одной стороны тянулась цепь холмов, а с другой синело море.
Сидя на своем обычном месте и привычно держа руки на рулевом колесе, Куинбус Флестрин снова вспомнил о том необычном происшествии, которое с ним произошло: о находке крошечного человечка, живущего теперь у него в доме. Вспомнил он и о его просьбе пустить его снова внутрь машины.
«Собственно, почему я так отмахнулся от его просьбы? подумал он. Ведь один раз Мэлли уже проделал такое путешествие! Проделал случайно, без всякой подготовки, и все же это окончилось благополучно. Его предложение, оказывается, совсем не так глупо. Осмотреть машину изнутри, да еще, может быть, во время работы- это было бы замечательно, хотя и совершенно необыкновенно!.. Однако что же это я? остановил он себя. Осмотреть! А что можно увидеть в темноте? Впрочем, кто его знает: может быть, Мэлли отличается от нас не только ростом? Может быть, и видит он совсем по-другому? Но если темнота ему не мешает, то в этом, как он говорит, подвале действительно можно увидеть интересные вещи. Тогда это дело, хотя и не совсем безопасное, но все же стоящее». И Куинбус Флестрин стал обдумывать подробности нового путешествия Мэлли,
Глава 7 В ПЕЩЕРЕ ГИГАНТСКОГО ЗМЕЯ
удерживался на палубе под грозой с черным дождем и непрерывными раскатами грома. В качестве единственного зрителя он с восхищением, смешанным, однако, со страхом, наблюдал развернувшуюся перед ним великолепную картину.
Мэлли чувствовал себя отважным исследователем, проникшим в кратер неизвестного вулкана или в какие-нибудь глубокие пещеры.
Подобравшись к краю палубы, Мэлли посмотрел вниз, на озеро. Поверхность озера бурлила, ее сек крупный масляный дождь. Как в прошлый раз каждую пылинку, так теперь Мэлли мог разглядеть любую каплю масла. В момент падения капли сливались с масляной массой, но из них выпадала при этом какая-то муть: небольшие сгустки, комки, крошки, поблескивавшие иногда металлическим блеском. Все это одно быстрее, другое медленнее погружалось на дно. Мэлли видел, что жидкость в нижних слоях сгущалась, темнела, а в верхних оставалась почти прозрачной. На этом полупрозрачном слое и покачивалась лодка.
«Уж конечно, подумал Мэлли, сквозь дробь взрывов различая шум трущихся и перекатывающихся друг по другу частей, они постарались сделать все эти части там, где они трутся, возможно более гладкими. Только они не видят, что у них получается на самом деле. Даже переплет книги казался Глюмдаль совершенно гладким, а я поднялся по нему, как по лестнице. Наверное, и поверхности этих частей сплошь в буграх и ямах. Подумать только, сколько сил должно затрачиваться, когда одну такую поверхность заставляют проходить впритирку по другой! Ведь бугры, зацепляясь, должны скалывать друг друга. Вот почему в вытекшем оттуда масле поблескивают крошки металла».