Впрочем, как и всегда, заместитель командира корпуса говорил надменно и шипел на своего собеседника.
Из беседки Антон Юрьевич вышел вместе с Бунтовым, который шёл за полковником, будто провинившийся сын за мамой.
Вы тоже не затягивайте. После операции, чтобы у меня было решение, услышал я Мулина.
Командиры отошли подальше, и я направился в беседку. Интересный был разговор на ночь глядя. И другого места не смогли выбрать, чтобы выяснить отношения.
Насыщенный день, верно? подошёл я к беседке.
Тобольский в это время подкуривал очередную сигарету и смотрел в небо.
Богат на события. Присаживайся, Сан Саныч, раз не хочешь спать, предложил комэска мне сесть.
Вам смотрю тоже не дают спать. В чём дело, командир? спросил я.
Ни в чём. Я про операцию поговорить хотел. Как ты думаешь сменил тему Тобольский, но я его перебил.
Олег Игоревич, не переключай канал. Ночью в беседке и с Мулиным ты мог бы только поспаринговаться. Чего он от тебя хотел?
Тобольский затушил только что начатую сигарету и повернулся ко мне.
Скоро я уеду. Как только закончим с Ка-50, меня отправляют домой. Формально по личным обстоятельствам.
А не формально? спросил я.
Тобольский посмеялся, но увиливать не стал.
Давай посчитаем. Только за сегодня два Ми-28 выведено из строя, один Ми-8 уничтожен. Причём вся операция выполнялась под моим руководством. Добавь к этому уничтоженный Ми-28 в результате аварийной посадки в районе Хама и не самые хорошие отношения с гражданином Мулиным. Получается много причин для поездки домой. Да и неудобен я для Антона Юрьевича.
Не самое правильное решение убирать опытнейшего лётчика и командира в такой момент. Ещё неизвестно кто придёт на смену Олегу Игоревичу.
Так что как-то так, Саша. А сейчас пора спать, показал мне Тобольский на вход в здание высотного снаряжения.
Сразу я не пошёл, а остался ещё пару минут посидеть и подумать. С такими перестановками о надёжности управления говорить сложно.
Утром после постановки конкретных задач началась подготовка к перебазированию. Колонна топливозаправщиков выдвинулась раньше, а техсостав был в готовности по команде загрузиться в вертолёты и лететь на назначенную площадку подскока. Как-никак, а с Тифора работать неудобно и слишком далеко.
Пока что нет ясности, когда мы будем работать. Нет понимания, когда вообще начнётся операция, негодовал Тобольский, собрав всю нашу группу в ангаре с вертолётами.
Ми-28, как и Ка-50, хранили в арочных укрытиях. Всё же, «мышонок» точно такой же дорогой и пока ещё экспериментальный вертолёт. Пусть Ми-28 уже и понюхал пороху
большой войны.
Я прошёлся вокруг Ка-50, поглаживая вертолёт по фюзеляжу. Были видны заделанные пробоины, а сам борт, казалось, уже в предвкушении вылета.
Сан Саныч, как насчёт попробовать новые ракеты? Мы модифицировали «Вихрь», объяснял мне инжененр-испытатель, подойдя со спины.
Когда вы только успеваете! «Вихрь» ещё сам по себе новая ракета. А вы уже новую «пилите», ответил я, проверив, как закреплены ракеты на точках подвески.
Тобольский ходил рядом со своим вертолётом, смотря на него влюблёнными глазами. К изделию В-80 он явно «прикипел душой». Жаль, что от концепции с одним лётчиком придётся отойти. Но нам нужно настоять на том, чтобы появилась двухместная машина Ка-52.
Так время и пролетело до заката солнца. Всё это время я держал рядом с собой снаряжение и автомат. А также Кешу, который никак не хотел поверить, что в этой операции я буду один. Петрову почему-то не нашлось места на Ми-28, поскольку экипажи были штатные. Иннокентий же летает в 90% случаев со мной.
Сидя на ящиках рядом с вертолётом в глубине арочного укрытия, я уже начал засыпать. В этот момент и поступила команда.
Сан Саныч, воздух команда была! Все летим на новую площадку, прибежал меня будить Рубен.
Понял. Название и координаты площадки дали? А то будем как слепые котята искать её в темноте, спросил я, надевая шлем.
Вертолёты начали выкатывать на площадку перед ангаром и распределять по бетонке.
Дали. Называется Масеран. Сама площадка 2 километра на юго-восток от города, сказал Хачатрян, поправляя свою разгрузку.
Понял, ответил я и быстро оценил место, куда нужно прилететь.
Забравшись в кабину и установив связь с руководителем полётами, по команде Тобольского начали запускаться. Недалеко от вертолёта стоял Кеша, который с трудом удерживал кепку от воздушных потоков, отбрасываемых винтами.
Обороты двигателей вышли на расчётные параметры. Вертолёт «оттримирован» и ждёт разрешения на взлёт. Предвкушение большого дела была весьма серьёзным. По сути, Ка-50 мы готовимся использовать «по-взрослому». Без оглядки на его сохранность.
Тияс-старт, группа 201-го готова к взлёту, доложил Тобольский, включив строевые огни для выполнения полёта.
Диспетчер не торопился отвечать, что уже не радовало. Прошла минута, вторая, третья, а команды так и нет. Я посмотрел в сторону одного из Ми-8 с нашим техсоставом.
Боковая сдвижная дверь была открыта, а сам вертолёт уже был запущен. Именно там было какое-то движение. Судя по всему, кто-то дал команду поменять молодого командира экипажа, который был в кабине. Время тянулось долго.