В углу зала установили точную модель загрузочного устройства детище институтских конструкторов. Рычаги и приводы в точности повторяли настоящие.
Становись! скомандовал инструктор в форменном кителе ЦИТа. Засекаем время. Начали!
Бригадиры по очереди отрабатывали движения. Хронометристы с секундомерами фиксировали результаты. На специальном графике появлялись все новые отметки.
Я наблюдал за процессом из дальнего угла. Величковский и Гастев создали уникальную систему, соединив академическую науку с практикой производства. Такого не было даже в Германии.
Леонид Иванович, ко мне подошел Зотов, разрешите вопрос? Мы с ребятами придумали, как ускорить загрузку шихты. Если модернизировать механизм, можно добиться существенного ускорения.
Оформляй предложение, кивнул я. Завтра в восемь утра показываешь схему Величковскому.
Его глаза загорелись:
Есть! Мы уже начали чертежи делать.
В этот момент в зал быстро вошел Глушков:
Леонид Иванович, срочное сообщение. На железнодорожной станции задержан вагон с бракованными огнеупорами. В накладных печати не нашего завода.
Я нахмурился. Значит, конкурент перешел к активным действиям. Попытка сорвать производство путем поставки некачественных материалов. Серьезный ход. Это уже диверсия.
Документы оформили? спросил я.
Да. Акт составлен, образцы изъяты. Товарищ Рожков просил передать, материалы уже у следователя.
Хорошо. Усильте контроль всех поставок. И я сделал паузу. Пусть наши люди проверят качество огнеупоров на заводе Крестовского. Возможно, там найдется что-то интересное.
Глушков понимающе кивнул и исчез.
А в учебном зале продолжалась работа. Гастев объяснял принципы разметки операций, Величковский демонстрировал расчеты на доске. Будущее рождалось здесь, в этом
сплаве науки и практики.
До сдачи первой партии оборонного заказа оставалось двенадцать дней и два часа. Время неумолимо отсчитывало минуты.
Глава 2 Рекорд мартеновских печей
Да, кстати, сейчас на мне простая рабочая форма. Суконная куртка-френч «Ленинградодежда» с накладными карманами и кожаным ремнем, брюки из плотного молескина, заправленные в хромовые сапоги. На груди поблескивал значок ВСНХ, в нагрудном кармане блокнот «Союз» и логарифмическая линейка. Не отличить от обычного сталевара.
После того памятного разговора со Сталиным я принципиально отказался от кабинетного костюма. Завод должен видеть, директор работает вместе со всеми. Только хронометр «Павел Буре» на цепочке напоминал о статусе, да и тот сейчас использовался для замера операций.
Головачев принес обед прямо к печи. Кувшин с горячими щами, черный хлеб, завернутый в вощеную бумагу, и котлеты в эмалированном судке. Секретарь неодобрительно качал головой, глядя, как я пристроил судок на краю пульта управления.
Леонид Иванович, в кабинете-то посподручнее было бы
Некогда, Артурович, ответил я, не отрывая глаз от показаний приборов. Сейчас главная плавка пойдет.
У первой печи бригада Лебедева готовилась к рекордной плавке. Новая технология, разработанная Величковским, должна дать небывалый результат.
Температура тысяча шестьсот сорок! докладывал мастер, вглядываясь в пирометр «Арденн». Шихта подготовлена по новому составу!
Сталевар Громов, черный от копоти, но в идеально чистых защитных очках «ЗН-1», колдовал у смотрового окна. Его движения, отточенные по системе Гастева, были точны как у хирурга.
Засекаю время! крикнул хронометрист, не отрывая глаз от секундомера.
Я быстро проглотил котлету, запив горячими щами из термоса. Сейчас было не до церемоний, каждая минута на счету.
Величковский, против обыкновения тоже в рабочей куртке поверх профессорского костюма, напряженно следил за показаниями приборов:
Начинаем загрузку. Первая порция пять тонн
Огромный завалочный кран «Демаг» бесшумно двинулся под закопченными сводами. Молодой крановщик в новой системе защиты (разработка ЦИТа особые очки и асбестовый капюшон) точными движениями подвел мульду к загрузочному окну.
Пошла загрузка! голос мастера эхом отразился от стен.
Раскаленная добела печь приняла первую порцию шихты. Громов и его подручные работали как единый механизм, ни одного лишнего движения, все по циклограмме.
Семь минут от начала операции! выкрикнул хронометрист. На три минуты быстрее нормы!
Сорокин, весь взмокший от жара печи, быстро делал пометки в журнале наблюдений. Его очки в стальной оправе, как обычно, запотели, но он даже не замечал этого.
Температура растет! доложил лаборант, не отрываясь от пирометра. Тысяча шестьсот пятьдесят шестьдесят семьдесят!
Великолепно! Величковский возбужденно потер ладони. При такой температуре легирующие элементы войдут в расплав намного быстрее!
Я машинально отхлебнул остывший чай, не отрывая взгляда от печи. Сейчас решалось все, и будущее завода, и судьба оборонного заказа.
Вторая порция! скомандовал мастер.
Снова поплыл кран, снова точные, выверенные движения сталеваров. На огромной доске показателей секундомер неумолимо отсчитывал время плавки.
Двенадцать минут! голос хронометриста звенел от возбуждения. Мы опережаем график на пять минут!
Вокруг печи уже собрались рабочие других бригад. Даже вальцовщики из прокатного цеха пришли посмотреть на рекорд.