А что если он быстро подошел к шкафу с немецкими техническими журналами. Я читал в последнем номере «Keramische Zeitschrift» статью о предварительной термической обработке.
Я сказал Соколову, что перезвоню и положил трубку. Профессор быстро достал и развернул на столе свежий номер журнала:
Вот! Если пропитать кирпич раствором силиката натрия и прокалить при восьмиста градусах, микротрещины затянутся стеклофазой. Более того, его глаза загорелись, такая обработка увеличит срок службы футеровки минимум в полтора раза.
Сколько времени нужно на обработку партии? я прикинул объемы в уме.
При использовании методики Гастева и конвейерной обработки сутки, Величковский быстро сделал расчеты на логарифмической линейке. У нас как раз есть свободная туннельная печь «Гумбольдт».
Действуйте, я кивнул. Я сейчас отдам распоряжения. Только возьмите пробу на испытания. Нужно быть абсолютно уверенным в результате.
Через два часа в лаборатории уже гудела испытательная печь. Величковский колдовал над экспериментальными образцами. Его пенсне поблескивало в свете электрических ламп.
Потрясающе! воскликнул он, разглядывая обработанный кирпич в микроскоп. Структура не просто восстановилась, она стала плотнее. Такая футеровка будет служить дольше обычной!
Я посмотрел на часы, близился полдень. В мартеновском цехе уже готовились к первой плавке по новой технологии. А мы не просто решили проблему, мы создали улучшенную технологию производства огнеупоров. Только если все пойдет по плану.
Передайте в технический отдел, пусть готовят заявку на патент, я опять позвонил Соколову. И свяжитесь с поставщиком. Будем помогать им внедрять новый метод.
За окном лаборатории светило зимнее солнце. Рабочий день в самом разгаре.
Завод продолжал работать. В свете прожекторов с посеребренными рефлекторами двигались фигуры рабочих, урчали моторы грузовиков, из труб мартеновского цеха поднимался дым.
До сдачи первой партии оборонного заказа оставалось всего три дня, и каждая минута на счету.
Я отправился в цех, чтобы проверить, как дела. Две последние недели я ночевал на заводе, только пару раз был у Лены. Забыл про свой дом.
В цехах кипела работа. Вдоль печей двигались
заваленному бумагами, быстро нашел нужный номер:
Вот! Метод графического интегрирования потоков теплоты. Позволяет учесть все особенности материала.
Но там же сложные вычисления, нахмурился Юргов. На обычной линейке это часы работы.
А если использовать машину «Феликс»? предложил я. У нас в бухгалтерии как раз установили новую модель.
Сорокин разложил на столе графики теплопроводности:
При правильной организации работы можем успеть за ночь. Я дам точные данные по теплофизическим свойствам нашей стали.
Работа закипела. Молодые инженеры разделили расчеты на части. Юргов чертил графики тепловых потоков, Сорокин колдовал над формулами. Максимов готовил таблицы поправочных коэффициентов.
Арифмометр «Феликс» стрекотал без остановки. Его никелированные рычаги мелькали под пальцами опытной счетоводки, вызванной из бухгалтерии. Цифры выстраивались в ровные колонки на бумажной ленте.
К трем часам ночи новая система охлаждения была полностью рассчитана. На кульмане появились исправленные чертежи. Увеличенное сечение каналов, измененная геометрия потоков, дополнительные ребра охлаждения.
Теперь температура не поднимется выше восьмидесяти градусов даже при пиковой нагрузке, Сорокин сверился с последними расчетами. Можно начинать отливку по графику.
Юргов уже передавал чертежи в производство:
Литейщики успеют внести изменения в оснастку. Задержки не будет.
Я осмотрел готовые чертежи. Работа выполнена безупречно. Наши специалисты не только нашли ошибку, но и предложили более совершенное решение.
Отличная работа, я положил руку на плечо Сорокина. Как только закончим с заказом, оформляйте документы на рационализаторское предложение.
Когда я вернулся в кабинет, то первым делом увидел Лену. Она сидела рядом с моим кабинетом, помогала по вечерам с переводом немецких журналов.
На столе у девушки уютно горела настольная лампа. Всюду стопки технических бумаг. Тонкие пальцы быстро перелистывали страницы, делая пометки остро отточенным карандашом. Как всегда, на ней любимое строгое темно-синее платье, на шее поблескивала тонкая нить жемчуга.
Я нашла очень интересную статью по термообработке в последнем номере, она подняла глаза, в которых читалось какое-то новое, незнакомое выражение. Тебе понравится.
Но меня смущал ее взгляд. Я сразу почувствовал неладное.
Вот как? Это интересно. Покажешь потом? я присел на край стола, чувствуя неладное. А у тебе как дела? Все в порядке? Или что-то случилось?
Она помедлила, машинально поправляя локоны:
Мне предложили должность в торгпредстве. В Берлине. Руководить там техническим отделом.
В комнате повисла тяжелая пауза. Где-то в глубине здания гудели моторы заводской вентиляции.
Да уж. Когда я хлопотал о ее повышении, то не рассчитывал, что она уедет дальше.
Когда нужно дать ответ? мой голос прозвучал глуше, чем хотелось бы.
Через три дня, она отложила карандаш. Это очень серьезное повышение. Возможность работать с крупнейшими немецкими концернами.