В кабинет влетел Величковский, его пенсне на черной ленте съехало набок:
В третьей печи температура падает! Уже тысяча пятьсот восемьдесят
Я глянул на схему энергоснабжения, приколотую к стене. Старый паровоз «Ов» на заводских путях. Если подключить его динамо-машину, можно получить еще электричества.
Профессор, сколько времени металл продержится выше критической температуры?
При такой теплоизоляции он быстро произвел расчет на логарифмической линейке. Максимум полтора часа.
В этот момент снова затархтел телефон. Я схватил трубку.
Краснов слушает!
Товарищ Краснов? знакомый голос с грузинским акцентом. Это Серго. Мне доложили о диверсии
Орджоникидзе! Уже знает.
Да, Серго Константинович. Ситуация под контролем, но нужна помощь с электроэнергией.
Сейчас позвоню в Мосэнерго, в трубке послышался характерный звук зажигаемой папиросы. Пришлют аварийную бригаду. Но главное кто устроил? Крестовский?
Пока неизвестно я запнулся, услышав топот в коридоре.
В кабинет ворвался Василий Зотов, молодой электрик, его кожанка припорошена снегом:
Леонид Иванович! Я придумал! Можно соединить динамо-машину паровоза с приводом крана! Временная схема, конечно, но спасет на время.
Все объясните по дороге! я схватил со стола хронометр. Серго Константинович, разрешите
Действуй, прервал Орджоникидзе. Потом доложишь.
В мартеновском цехе стоял жуткий грохот. В тусклом свете аварийных ламп рабочие вручную вращали лебедку крана. Огромный ковш с расплавленной сталью медленно полз над печами.
Быстрее! кричал мастер Лебедев, его густая борода покрылась инеем. Металл остывает!
Сорокин уже запустил паровую турбину «Браун-Бовери». Старая немецкая машина натужно гудела, разгоняя маховик. Величковский в распахнутом пальто с каракулевым воротником следил за показаниями вольтметра «Вестон».
Василий! я повернулся к Зотову. Сколько времени на монтаж вашей схемы?
Двадцать минут, если бригада сработает четко, он быстро чертил схему в блокноте карандашом. Лишь бы правильно соединить обмотки генератора.
На заводской путь уже подавали паровоз. Из трубы валил густой дым, машинист развел пары до максимума. Электрики в брезентовых рукавицах тащили тяжелые кабели с медными жилами.
Леонид Иванович! подбежал Соколов, главный инженер. В компрессорной проблемы с подачей воздуха. Без электричества давление падает.
Штром! я заметил начальника прокатного цеха. Ваши дизели в рабочем состоянии?
Ja, кивнул педантичный немец. Zwei «Русский дизель», по сто лошадей
Снимайте и сюда! Подключим к компрессорам!
В этот момент раздался тревожный крик от третьей печи:
Температура тысяча пятьсот пятьдесят! Металл густеет!
Сорокин! я обернулся к молодому инженеру. Где обещанная мощность?
Сейчас! он возился с регулятором оборотов. Турбина набирает силу.
Вдруг все аварийные лампы мигнули и погасли. Аккумуляторы «Тюдор» сели. В огромном цехе остался только багровый отсвет от печей.
Зотов! крикнул я в полумрак. Ваша схема готова?
Последние соединения! донеслось от паровоза. Еще пять минут!
Я снова взглянул на хронометр. До критической точки оставался час. Надо успеть, а иначе это будет полная катастрофа.
От паровоза протянули силовые кабели «УКРК» в медной оплетке. Зотов, перепачканный машинным маслом, лично проверял каждое соединение.
Включаем! его голос эхом разнесся по цеху. Машинист, полные обороты!
Динамо-машина паровоза натужно загудела. Стрелка вольтметра медленно поползла вправо. По проводам побежал спасительный ток.
Есть напряжение! выкрикнул Сорокин, не отрываясь от приборов. Триста восемьдесят вольт!
Огромный кран «Демаг» дрогнул и медленно пополз вдоль цеха. В его кабине радостно махал рукой старый крановщик Петрович:
Пошла, родимая!
Из темноты вынырнул Штром, его педантично отглаженный китель был выпачкан солидолом:
Герр директор! Дизели запустили, компрессоры работают!
Температура тысяча пятьсот семьдесят! доложил Величковский, протирая запотевшее пенсне. Стабилизировалась!
В этот момент в цех ворвался Глушков:
Леонид Иванович! Аварийная бригада Мосэнерго прибыла! Три грузовика с оборудованием!
Направьте к подстанции! я уже спешил туда. И усильте охрану периметра!
Когда я прибыл, у разрушенной подстанции кипела работа.
Электромонтеры в брезентовых робах раскатывали тяжелые барабаны с кабелем. Тускло светили керосиновые фонари «Летучая мышь».
Через час дадим напряжение! доложил седой мастер в потертой тужурке. Временная схема, конечно, но цех запитаем.
На заснеженном карнизе подстанции я заметил странный металлический предмет. Нагнулся обломок взрывателя немецкого производства. Такие использовались еще в Гражданскую.
В темноте мелькнул отблеск керосинового фонаря. Из мартеновского донесся победный крик:
Первый ковш пошел! Разливка началась!
Я глянул на хронометр успели. Теперь металл точно не остынет. Но кто организовал диверсию?
К полудню следующего дня завод работал в полную силу. Аварийная бригада Мосэнерго восстановила энергоснабжение, плавки шли по графику. В моем кабинете снова горела настольная лампа под зеленым абажуром.
Рожков появился неожиданно, бесшумно, как обычно. Его потертый коричневый костюм-тройка казался неуместным в январский мороз.