Двое охранников решительно направляются к группе немецких дипломатов.
Фон дер Гольц, кажется, наконец понимает. Лицо его искажается ужасом. Он что-то кричит по-немецки, отступает назад, пытается спрятаться за другими послами. Те шарахаются от него, как от прокаженного.
Охрана хватает его, валит на пол. Посол кричит, вырывается. Схватка. Дипломаты в ужасе. Женщины дамы из свиты, жены послов визжат. Зал превращается в хаос.
Я достаю из-за пояса кинжал. Подхожу к поваленному послу.
Женщины визжат еще сильнее. Несколько человек в зале, кажется, готовы упасть в обморок. Вот теперь на лицах настоящий, животный ужас.
Присаживаюсь на корточки рядом. Наваливаюсь сверху, прижимая к полу. Один охранник держит его за ноги, другой за руки и плечи. Посол извивается, мычит.
Нахожу взглядом его накрахмаленную косу. Тонкий хвост из чужих волос, перевязанный черной лентой. Символ дворянства, символ этого старого, прогнившего мира.
Кинжал в руке. Оттягиваю косу. Резкий взмах.
Вжик!
Коса падает на паркет. Фон дер Гольц кричит.
Заткнуть ему пасть! приказываю.
Телохранитель ловко вытаскивает платок из-за пояса и, несмотря на сопротивление посла, запихивает его в рот.
Но это еще не все. Это только начало.
Поднимаю его голову, сдернув парик. А фон-то лысоват. Лицо бледное, глаза вытаращены от ужаса. Пот струится по лбу.
Ко мне протискивается Безбородко.
Ваше величество! умоляющим голосом говорит он
Молчи! затыкаю я его.
Почиталин подбегает. Бледный, но твердый. В руке плошка с черной тушью и кисть.
Беру кисть. Окунаю в тушь.
Держите крепче!
На гладком лбу посла, над бровями, пишу. Не торопясь. Крупными буквами. По-немецки.
KRIEG
ВОЙНА!
Вот, Фридрих! говорю я, обращаясь скорее к небу, чем к послу. Вот мой ответ!
Отшвыриваю кисть. Встаю. Отираю руки.
Выкинуть его! приказываю охране. Гнать пинками до самой границы! Пусть донесет своему королю мой привет! И пусть скажет, что война объявлена!
Старый Фриц окончательно слетел с катушек я не мог не прийти к этому выводу, как только получил известие о случившемся в Берлине. Если ты, о Великий, хотел меня впечатлить вопиющей жестокостью, считай, у тебя получилось. А у меня?
Волков шпион Так я и поверил! Если он и шпионил, так для самого Фридриха. Шешковский меня просветил об обстоятельствах и мотивах, побудивших сенатора присоединиться к моей компании и заявлять всем направо и налево, что я именно тот, у кого он был секретарем. В моем решении отправить Дмитрия Васильевича в Берлин скрывалась приличная порция сарказма.
Фридрих соврамши дважды. За генерала он обиделся, ага Неслыханная для «галантного века» история публичная казнь дипломата это брошенная мне в лицо перчатка, а не ответка за гибель фон Гудериана. Никаких политесов и расшаркиваний. Все по-взрослому, с солдатской прямотой. «Я не признаю тебя монархом и объявляю тебе войну до победного конца. Умрешь ты или я. Без вариантов», так следует все понимать. Я и понял. И соответствующе ответил.
Почему он так сделал?
Тут как раз варианты возможны. Его не может не пугать растущая сила моей армии. Решил расплющить паровоз, пока он чайник? Ну-ну, думаю ты опоздал, старый грубиян. Хотя Не пора ли выпускать Суворова? Нужно его в Петербург вызвать и поручить ему корпус, который со временем превратиться в армию «Север». Справиться, поставлю на 1-ю армию, чтобы Подуров смог сконцентрироваться на делах министерских.
Да, Фридрих хочет не допустить развития событий по худшему для него сценарию, но главный его мотив я усматриваю в другом. В его реакции на мое решение относительно судьбы Швеции. Он не мог не догадаться, какую участь я уготовил монархиям Европы. И банально запаниковал. Дерьмо человек, но с головой дружит. Скоро и до других дойдет, и тогда ко мне побегут за разъяснениями первостепенные послы австрийский, французский, английский. За ними потянуться остальные
Почему я решился на присоединение Швеции?
Однозначно ответить трудно, я все еще колебался. Понимал, что таким наглым актом могу
объединить против себя всю Европу. Что придется держать оккупационные гарнизоны в тот момент, когда мне могут понадобиться все силы. И все же
И все же я хорошо помнил, чем закончился либерализм русских царей в отношении скандинавов. Сколько еще раз Швеция смогла подняться против России с оружием в руках. Какой черной неблагодарностью ответила Финляндия. Автономия, свободы, собственные правительство и деньги, множество экономических преференций. И что в итоге? Резня русских, учиненная в Выборге в 1918 году? Союз с Гитлером и нападение на СССР?
Финны проглотят создание генерал-губернаторства, не поперхнувшись. А шведы? Шведам я так дам прикурить, что мало не покажется. Наберу чухонцев и сделаю из них полицейские силы. Шведы всегда задирали нос и смотрели как на второй сорт и на финнов, и на эстонцев, и на латышей. Вот и придет их черед поквитаться. Горячие прибалтийские парни быстро научат бывшего соседа царя-батюшку любить!
«Нужно в приказе по всем армиям отметить подвиг унтер-офицера Василия Щегаря как пример отчаянной мужественности перед лицом численно превосходящего противника! Пусть зачитают перед строем,» мелькнула у меня последняя мысль, перед тем как я погрузился в сон.