Может, просто перестать с ним разговаривать?..
Вздыхаю. И подушка, на которой лежу, почему-то начинает шевелиться.
Я распахиваю глаза и встречаю пристальный льдистый взгляд.
Вольфред тут же невозмутимо отводит глаза, как будто это не он только что на меня пялился, пока спала. Но плеча из-под моей головы не убирает, и вот этот странный факт уж точно у него не получится скрыть!
Мы спали в обнимку.
Сегодня точно снег пойдёт!
Я сажусь на топчане и кое-как причёсываю волосы пальцами. Все движения замедленные, как будто тело до сих пор оказывается слушаться. Сладко-сладко потягиваюсь, стону от удовольствия, разминая затёкшую спину.
- Что довольная такая? Хорошо тебе было, эгоистка? Мне зато теперь не очень! ворчит
мой вредный принц позади меня.
Я оглядываюсь и встречаю странно серьёзный, но с лукавыми огоньками волчий взгляд. Места на топчане так мало, что мы соприкасаемся бёдрами.
И пока я, кусая губы, решаю, что делать дальше, и почти уже прихожу к выводу, что принцу за вредность сладкого не полагается и пора уже вставать и приниматься за дела как он решает по-другому.
Хватает меня за кончик растрепавшейся косы и дёргает к себе.
Я падаю обратно, меня ловко подхватывают и снова берут в плен.
- Рад, что у тебя хорошее настроение, - гипнотизируя меня чёрным зрачком, продолжает Вольфред. Что будем делать с моим отвратительным?
Внутренние чертята так и подмывают меня ответить: «поцелуй, тогда скажу!». От предсказуемой реакции этого изверга меня спасает скрип двери и появление хозяйки.
Прочистив горло, Вольф отпускает меня на свободу, я скатываюсь с топчана и вскакиваю. С самым невинным видом желаю бабке доброго утра. Она буровит меня пару мгновений подозрительным взглядом, а потом вздыхает.
- Ох, ладно, не красней! Ваше дело молодое. Айда лучше в дом, я блинов испекла!
Мы зовём Снегиря и щенка, и получается самый лучший завтрак в моей жизни.
Особой атмосферы добавляют краснеющие уши Снегиря, когда повеселевшая Айни тут же оккупирует его лавку и пристав, как банный лист, начинает его расспрашивать обо всём подряд. Особенно о том, не нужны ли нам ещё попутчики. Когда парнишка уверил её поспешно, что нет, девочка нимало не расстроилась, а стала приставать уже по другому поводу. Когда мы повернём на обратный путь и снова приедем в гости.
Особенный восторг вызвал у неё щенок. Она с удивлением узнала, что у него до сих пор нет клички. Бабка ворчала на собаку в доме, но увидев счастливые глаза внучки, смягчилась, и та принялась играть с ним на полу.
- Снежок! Он похож на Снежка! заявила она.
Пёс заливисто гавкнул.
Мы с Вольфредом переглянулись.
Он закатил глаза, и я поняла, что сдаётся.
- Господин хозяин великодушно разрешает тебе назвать его пса Снежком, - сообщила я просиявшей девочке. Даже не представляю, с чего это у него такое хорошее настроение.
Вольф бросил на меня раздражённый взгляд, но ни слова против не сказал.
Я в который раз не понимала, что с ним творится. Он усадил меня за стол рядом с собой, насильно заставив приземлиться на край лавки, когда я уже собиралась огибать его в поисках местечка посвободнее. За едой то и дело невзначай касался то локтем, то бедром. Не отводил глаз, если мы случайно встречались взглядами, совсем перестал огрызаться и ворчать вообще вёл себя странно спокойно и расслабленно.
Вдруг поймала себя на мысли, что от него больше не исходит замогильный холод. И рядом с ним я не чувствую себя больше несчастным ощипанным птенцом, трясущимся от страха.
Скорее хочется мурлыкать, как котёнку под боком невозмутимо-вальяжного волкодава. От такого Вольфреда мне не хотелось отлипать ни на мгновение. Хотелось прижаться и напитываться его силой и спокойствием.
И всё-таки наши мирные и какие-то слишком уютные, учитывая всю ситуацию, посиделки, длились недолго. Как только мы завершили трапезу, Вольф немедленно поторопил всех уезжать.
Сникшей девочке пообещал, что непременно ещё увидимся однажды.
И я понятия не имела, зачем он даёт такие обещания, и что ему до слёз ребёнка. Тот Вольф, которого я знала когда-то, вряд ли обратил бы даже внимание на это. Но кажется, он очень поменялся за время нашего знакомства. Или я его слишком плохо знала раньше.
Путь в седле до следующей деревни мы преодолели в полном молчании. Я откинулась ему на грудь и улеглась там с максимальным удобством тут же, как только тронулись. Молча, не спрашивая, будто имела на это полное право. Даже с вызовом каким-то. Вот только попробуй мне что-нибудь на это сказать!
Но он снова не говорил, и это в который раз полностью сбивало меня с толку.
Мы путешествуем много часов без отдыха, по дороге останавливаемся в богатом южном селении, раскинувшемся в живописных полях, пополнить припасы. И собрать информацию понимаю я, когда замечаю, как подробно расспрашивает Вольфред местных крестьян. Чтобы не вызывать лишних вопросов, говорит, что мы бродячие лекари. И пока меня осаждают просьбами вылечить бородавки и косоглазие по счастью, в этом месте никаких хворей серьёзней не обнаруживается тщательно выведывает всё, что только можно, о местной правительнице.