Что происходит? Понятия не имею.
Но господи, только бы не прекращалось.
- Я теперь понимаю, зачем ты соблазняла меня в первый раз. Неспешно обводит подушечкой большого пальца круг возле самой чувствительной точки на моей груди. - Но сейчас зачем? Какие цели ты преследуешь, маленький лживый Эльф? Или, может, ты ещё не все поручения своего Магистериума выполнила, м-м?
Наклоняется и прихватывает сосок зубами. Через тонкую белую ткань. Через платье, которое, я знаю, мечтал содрать с меня в нашу первую брачную ночь.
- Ах!..
Дерзко зализывает место укуса, оставляя влажный след на ткани.
Кто ж знал, что вместо свадьбы мы будем хоронить прошлое и наносить друг другу раны, одну за другой. Что эту ночь проведём не в супружеской постели, а в таком месте.
Но горячие руки уже пробираются под пиджак, сжимают до боли талию. И мне уже всё равно, где мы. Лишь бы с ним. Лишь бы хоть ещё один раз.
Хриплый голос шепчет в темноте мне в шею, где так бешено бьётся пульс:
- Скажи мне то, что я хочу знать, Эльф и тогда, быть может, я позволю себе обмануться снова.
Вот только слова его звучат слишком горько.
И я наполняюсь этой горечью вся как ядом. Будто сама выпила ту злосчастную бутылочку из тёмного стекла.
И когда он снова тянется к моей груди, как зависимый за очередной дозой я отталкиваю его губы, подставляю ладонь. Отворачиваю лицо, закрываю глаза. Я больше ничего не хочу слышать, и ничего не хочу говорить.
Не сейчас.
Пока в моей крови этот яд.
Быть может, после если яд вымоют дожди моих слёз.
Он останавливается, тяжело дышит. Я знаю, он тоже потерялся уже в нашей игре. И забыл сам, что начинал это, чтобы шантажом вывести меня на откровенность. Что бы мы ни делали, что бы ни говорили наши тела тянутся друг к другу, и горят, и требуют
Но я упрямо держу глаза закрытыми и прижимаю замёрзшую ладонь к его губам.
С рычанием Вольфред скатывается с меня и убирается обратно к стене.
Я подтягиваю дрожащими пальцами кружево повыше он успел уже как-то незаметно его стянуть и обнажить грудь переворачиваюсь на другой бок, чтоб не видел моего лица в лунном свете, сворачиваюсь в комок под пиджаком меня бьёт дрожь.
Уснуть от холода не могу. Только слышу, как тяжело дышит в темноте Вольф.
Проходит много, много времени я уже погружаюсь в сонное оцепенение где-то на границе сна и яви как чувствую, что ко мне сзади прижимается горячее тело. Сверху обнимают жёсткие, напряжённые руки. И меня как будто со всех сторон окутывает кокон целебного тепла.
Сон с меня слетает. Хриплое дыхание прямо в ухо я не могу ошибиться.
- Вольф зачем
- Спи уже! рычит он. И я буквально спиной чувствую вибрацию злости в его голосе. Мне от тебя не будет никакого толку, если околеешь от холода к утру. Ты забыла, что моё тело к нему не чувствительно?
И крепче, ещё крепче, пресекая любые попытки спорить, прижимает меня к себе вместе со своим дурацким пиджаком. Утыкаясь лицом мне в волосы.
Я медленно согреваюсь и перестаю дрожать.
Постепенно погружаюсь в сон.
Сбитая с толку, опустошённая, растерянная твёрдо понимаю только одно.
Пусть наши сердца в разлуке, пусть наши души целятся друг в друга остро отточенными клинками.
Наши тела сегодня победили.
Глава 7
Когда проснулась утром, Вольфред больше не обнимал меня. Снова занял свой привычный пост у выхода из дупла.
Солнце светило вовсю, птицы радостным гомоном оповещали лес, что наступило утро.
Всё тело у меня затекло от скрюченного положения, и я даже думать боялась, каково пришлось Вольфу с его ростом.
Щенок по-прежнему спал, и это стало беспокоить меня не на шутку.
Из него как будто медленно вытекала энергия. И не хотела восстанавливаться. На мои робкие попытки растормошить он только облизал мне лицо крохотным быстрым язычком, и снова погрузился в сон.
- Вольф! Нам надо скорее найти еду для него, - с тревогой проговорила я.
Мой собственный желудок уже подавал нехилые такие сигналы о голоде, но его я мужественно игнорировала. Я взрослая. Я обойдусь. А вот малыш на моих руках я должна спасти его во что бы то ни стало.
- Вылезаем! кивнул Вольф.
Он избегал почему-то смотреть мне в глаза.
И упорно отводил взгляд. Как будто я была пустым местом, и он общался со мной лишь по необходимости. Это больно ранило, но я решила перестать быть размазнёй. Сейчас есть намного более насущные задачи, нежели предаваться жалости к самой себе.
Вольф снова отобрал у меня щенка, спускаться полез первый.
Я за ним.
Наверное, поэтому я и увидела этого человека не сразу.
Вольфред среагировал молниеносно.
Отшвырнул меня к себе за спину, закрыл. Я попыталась на цыпочки приподняться, чтобы разглядеть, от кого. Успела уловить только, что под деревом нас уже ждали. Вроде бы, один человек. Кажется, невысокий и тощий.
- Ну вы и сони! Я уже заждался, - недовольно проговорил незнакомец.
Странным таким голосом.
Если бы я не видела реакцию Вольфа, я бы решила, что разговаривает
Мальчишка. Почти ребёнок.
Я решительно вышла из-за плеча Вольфа, игнорируя его предупредительный рык. По-прежнему считала, что у него нет никаких прав мною командовать.
И опешила.
В трёх шагах от нас у корней дерева стоял мальчишка-подросток нескладный, сутулый, .с рыжими, практически красными волосами. В серой хламиде с откинутым капюшоном, подпоясанной верёвкой. И в массивных прямоугольных очках, которые то и дело сползали с крупного носа. Россыпь веснушек на лице. Бледная до полупрозрачности кожа человека, который практически не видит солнечного света и терпеть не может гулять на природе.