Очень интересная история, сказал господин, со скучающим видом стоявший в толпе, ловя слугу за золотой браслет на запястье. Послушай, вот это не нежнейшие ли из фиников, что растут на карликовых пальмах лишь в самых высоких горах страны?
О, сколь велика ваша мудрость, что вы заметили, отозвался безукоризненно вышколенный слуга. Да, это те самые финики, доставленные сюда с гор, где лето такое короткое, что все плоды надо собрать за один день, иначе они померзнут прямо на деревьях.
И стоят целое состояние, верно? уточнил скучающий господин, отсыпая пригоршню изысканного лакомства себе в тарелку.
Стоимость их такова, учтиво ответил слуга, что если бы какие-нибудь богатейшие из стран цивилизованного мира вдруг решили, что они стали слишком богаты, чтобы по-прежнему расплачиваться золотом, они приняли бы этот самый фрукт в качестве новых денег.
Поразительно! воскликнул скучающий мужчина, которому, казалось, было уже не так скучно. Прошу прощения, но я возьму еще немножко. С этими словами он опустошил золотой поднос слуги.
Воистину замечательное празднество довелось мне наблюдать в тот день, роскошный пир во всех смыслах этого слова. Хоть я и был всего лишь бедным носильщиком и обычаи богатых были мне неведомы, меня поразило, что кто-то, пусть даже столь богатый, как великий Синдбад Мореход, мог позволить себе пировать с таким невероятным размахом.
Но позвольте мне продолжить свою историю, отважился напомнить о себе Синдбад, и его публика позволила-таки ему это, лишь изредка прерывая рассказ звуками глотания, жевания да время от времени прорывающейся отрыжкой. Да будет вам известно, продолжал Синдбад, что после многих дней пути корабль наш бросил якорь возле огромного острова, чтобы находящиеся на борту его купцы могли раздобыть фруктов и свежей воды, чтобы подкрепиться.
Но, увы, это новообретенное пристанище посреди океана было не тем, чем показалось сначала. Мы с моими товарищами-купцами высадились на этот остров, и многие вскоре начали разводить костры, чтобы пожарить мясо из судовых припасов. Я решил, однако, что не столь велик мой голод, как потребность размять ноги. Вот почему я успел добраться до дальней оконечности острова, прежде чем дразнящие запахи пищи достигли моих ноздрей, чтобы напомнить, что, пожалуй, мне тоже в конце концов нужно поесть. Но не успел я повернуть обратно, как земля у меня под ногами задрожала и вздыбилась со страшным ревом, как будто сам остров вскричал от боли.
Синдбад помедлил, словно давая слушателям время представить себе чудеса, о которых он говорил. Продолжая свой рассказ, он раскачивался, будто все еще стоял на том заколдованном острове.
Мгновением позже я понял, что мы находимся вовсе не на острове, но на спине живого существа. Я слышал позади себя голос капитана, остававшегося на борту, он кричал, чтобы мы поспешили вернуться на корабль, в безопасность. Мы и на самом деле наткнулись не на остров, но на огромного кита, который спал там так долго, что поверх его шкуры накопились слои грязи и на спине у него выросли деревья. Так он покоился многие годы, но увы! костры, разложенные моими спутниками-торговцами на теле чудища, нарушили его покой, так что теперь этот самый кит наконец собрался погрузиться в море.
Я был просто поражен тем, сколько всего сумел капитан сообщить нам за столь короткое время, но у меня не было возможности долго восхищаться этому, ибо гигантский кит в самом деле исчезал под волнами. Живой остров начал двигаться, и вода закружилась вокруг моих лодыжек. Купцы бросали свои припасы и кухонную утварь и опрометью бежали к кораблю, и некоторые особо удачливые смогли добраться до него, пока капитан спешно поднимал якорь.
Мое положение было отнюдь не столь благоприятным. Я стоял в самой задней части огромного, поросшего лесом чудовища, в добрых пяти минутах ходьбы от корабля, причем это были пять минут, когда земля не вздыбливалась и не раскачивалась у меня под ногами.
Купец раскачивался взад и вперед, зримо демонстрируя свою историю, и, безусловно, колыхание его брюшка действительно помогало понять, в каком затруднительном положении оказался он посреди открытого моря.
Я понял, что громадное чудище, продолжал Синдбад, которое уже дважды всплывало и погружалось,
так что морская вода перехлестывала через его спину, первый раз намочив меня до лодыжек, а второй раз до колен, начинает вздыматься в третий и последний раз и, несомненно, нырнет глубоко в море, и все, кому не повезло очутиться в этот миг на спине кита, будут безжалостно увлечены в морскую пучину.
Моряк резко хлопнул в ладоши, будто подражая звуку, с которым огромный кит обрушился в волны.
Что мне оставалось делать, кроме как вверить жизнь свою воле Аллаха (в которой, несомненно, пребывают все наши жизни!) и спрыгнуть со спины кита прежде, чем тот завершит свой нырок? Однако судьба улыбнулась мне в тот день, поскольку мне попалось здоровенное деревянное корыто, около двух футов в ширину и шести в длину, плававшее на поверхности. Купцы раньше использовали его для приготовления пищи. Я уцепился за этот плавучий кусок дерева и, гребя ногами изо всех оставшихся у меня сил, сумел уцелеть среди громадных волн, грозивших погубить меня после погружения кита, и направился к острову, который приметил вдалеке.