Меня взбесил его тон:
Следи за языком. Мы союзники по необходимости, но это не даёт права обращаться ко мне, как к псу.
Голос замолчал. Через паузу извинился:
Прости. У нас очень мало времени. Они доберутся до меня через два дня. Максимум. Скорее за полтора. Если я ещё правильно помню, что такое сутки.
Что твои слуги при дворе?
На них нет надежды. Они видят «Императора». Они знают, каков он в гневе и ни за что не рискнут, пока я томлюсь здесь. Но потом потом они поднимут головы если не захотят ИХ ЛИШИТЬСЯ! Когда я приду к власти, все получат по заслугам! Верные будут вознаграждены! Предатели падут!
Тебе никто не клялся в верности,
называл себя Императором, всё равно никогда не принадлежало
Владислав сдержанно вздохнул. И снова задал себе вопрос, который мучал его уже десятки лет: а правильно ли он поступил тогда? Правильно поменял одного безумца на другого? В конце концов нет, всё правильно. Как бы ни было, тогда это решение выглядело единственно верным.
А сейчас сейчас надо действовать исходя из соображений настоящего момента.
Проклятый Самородок. Он так невовремя перестал выходить на связь
Владислав взглянул на своего брата на его тело. Умирающее. Дряхлеющее. С необузданно жадной до силы сущностью внутри.
Прямо сейчас Владислав старался не думать про измену. Пусть у него и стояли ментальные отводы, которые маскируют его мысли для менталистов Императора. Но, в положении Владислава, ни в одной защите нельзя быть уверенным до конца.
Конца каким он будет?
Владислав медленно вдохнул и выдохнул.
Он боялся смерти. И признавался себе в этом. Но был готов умереть, если потребуется. Но только тогда, когда будет уверен, что эта смерть окажется не напрасной. Если благодаря этой смерти Империя станет лучше
Вот вы и собрались здесь хрипло произнёс Император, смотря на стоящих на коленях членов клана Сталиновых. Всех. Кроме детей до шести лет этих отдали в заведения, где из них сделают верных псов Империи. Настолько верных, что они будут считать за благо уничтожение всего своего клана.
Толстыми цепями, постоянно тянущими их к земле, Сталиновы были скованы. Все грязные, в тряпье, избитые и униженные. Вся их аристократическая спесь была сбита сапогами гвардейцев.
А в центре зала с голыми стенами и полом, стоял Олег Вознесенский бывший первый наследник.
Его Владислав захватил лично. Выследил и поймал. По остальные сражались на Красной площади, Олег трусливо выжидал в нескольких километрах оттуда. Наивно полагал, что ему ничего не грозит.
А сейчас стоял на коленях и дрожал. От холода. И страха.
Пока его отец Император медленно подходил ближе.
Вы все идиоты, произнёс Его Величество, проведя хищным взглядом по стоящим на коленях Сталиновым. Пока не остановился на своём сыне. Точнее те, кто решился на этот план, он невесело усмехнулся, подойдя к Олегу. Ты подписал себе приговор. Не потому что осмелился пойти против меня. А потому что выбрал сторону людей, не придумавших ничего лучше.
От-тец дрожащим голосом начал Олег.
Но Император даже бровью не повёл.
Глупцу не место на троне. Тот, кто жаждет власти, должен обладать силой и умом. У молодого графа Северского этих качеств в избытке. А у тебя ни того, ни другого. Даже характер у тебя песочный, ничего из него не выстроишь. Ты ничтожен, Император поднял голову на Владислава. Смотри внимательно. Запоминай.
«Смотри внимательно, запоминай»
«Смотри внимательно. Запомни!»
«Смотри и запоминай, чтобы не оказаться на их месте!»
Владислав много раз слышал варианты этой фразы. И каждый раз от неё по его спине пробегал холодок.
Чтоб его
Проклятый Император точнее Северский! Проклятый Северский!
Владислав думал о предателе Самородке! Никак не о брате! «Брате»
Самородок. Он не боялся брата. Именно поэтому Император и выбрал его. За идеальное сочетание силы, интеллекта и характера. Характера, который он всё равно скопировал бы, при полном захвате тела. Отличить от оригинала было бы невозможно.
Почти
Да, брат, сдавленным голосом ответил Владислав. Как всегда.
Император хмыкнул и поднял руку.
Отец, умоляю тебя! Прошу! Олег Вознесенский попытался податься вперёд. Но цепи не позволили ему сдвинуться даже не половину метра. Он только опрокинулся на пол и принялся вымаливать у отца прощение. Со слезами, соплями и без даже попытки сохранить достоинство.
Даже Сталиновы смотрели на него с презрением.
Действительно, жалкое зрелище.
Но Его Величеству было всё равно. Его бесстрастный взгляд не выражал ничего. Абсолютно.
Между его пальцев вспыхнул синий свет. Волна маны разошлась по залу, налипая на всех присутствующих. Включая Сталиновых, гвардейцев и Владислава.
А в следующую секунду потоки силы потекли к Императору. От всех.
Владислав сжал руками перила балкончика, ощущая как мана покидает его тело. Но ничего не сделать. Надо было терпеть. Надо было смотреть, как со Сталиновыми происходит то же самое, только хуже.
Мана покидала их полностью. Один за другим они падали на пол, как оледеневшие куклы, в которых не осталось ни капли тепла и жизни.
Один
за другим.
Император никуда не спешил. Ману терял каждый. Но умирали Сталиновы по очереди.