Ишь, как глазками сверкает! хмыкнул капитан. Ладно, можешь не рассказывать, и так все понятно
Что тебе понятно, солдафон? перебила она его. Я с удивлением отметил, что голос у девицы довольно низкий и глубокий, без всяких визгливых нот, совершенно не вязавшийся с ее тщедушным телосложением и унизительным положением. И я тебе, не жучиха!
Ах, простите, димуазель! капитан склонился перед ней в шутовском поклоне, и как же прикажете к вам обращаться?
Мистрис.
Ах, мистрис в голосе Эда, казалось, собралась вся ирония мира, он повернулся ко мне. Ты видел, эту мистрис? А может правильнее обращаться к тебе также, как обращались господа старатели, перед тем как поиметь: мелкая, грязная, вонючая шлюха? Э-э он потянул из ножен тесак, ты пальцами фиги-то не крути! А то обрублю ручонки по самые плечики!
Ты боишься, о, храбрый? усмехнулась ведьма. Я не верю своим глазам! Неужели мелкая, грязная, вонючая шлюха, да к тому же связанная, способна испугать такого могучего воина?
Надо было ее с остальными порешить, все равно порченая, мрачно заметил Эд, впрочем, это не поздно сделать и сейчас.
Подожди, подожди! заступил я ему дорогу. Просто девушка в шоке, оттого и дерзит. Можно, я сам с ней поговорю?
Говори, равнодушно бросил Эд, поворачиваясь, чтобы уйти, только недолго, через пару крайн, выступаем, так что поторопись
Э-э! окрикнул он меня, сунувшегося разрезать ее путы. Смотри, ошейник не вздумай снимать! Кто знает, что в башке у этой укушенной ыхыргом дуры? С ошейником поспокойней будет.
Пожав плечами, я присел перед девушкой на корточки. Вблизи было видно, что мордашка у нее довольно симпатичная, если, конечно, ее хорошенько отмыть и припудрить бланши. Да еще этот запах.
Я специально не мылась, вдруг сказала она, словно прочитав мои мысли, думала, запах отпугнет тех скотов наивная, они готовы совокупляться даже с дохлой лошадью. Даже странно, зачем вообще им женщина? Имелись бы между собой. Впрочем, это у них тоже процветает. Они меня боялись, и это доставляло им скотское удовольствие.
Разрезая старательским ножом, стягивающие ее руки кожаные ремешки, я в очередной раз поразился, какой спокойный и размеренный у нее голос.
Этот ваш капитан, он меня тоже боится сказала ведьмочка, растирая освобожденные запястья, нас все боятся. А ты не боишься, почему?
А чего мне бояться такую симпатичную барышню? я говорил преувеличенно бодрым тоном. Тебя помыть, переодеть красавицей будешь!
Красавицей не буду, качнула она головой. Как тебя зовут?
Мак.
Нет.
Я пожал плечами, не угодишь на нее.
Ну, тогда Максим.
Хорошо, на этот раз она кивнула, соглашаясь, Максим, тебе подходит. Мак нет.
Я хмыкнул. В отличие от остальных местных, она легко выговорила мое имя.
Между прочим, зря ты так на капитана он своей жизнью рисковал, чтоб тебя освободить
Нет, перебила она меня, он рисковал своей шкурой, ради своей же шкуры. Он по-другому не может. Он плохой человек. Почти такой же плохой, как эти, она кивнула головой на старателей, тела которых дружинники сложили в кучу. Здесь все плохие и все боятся, оттого такие злые.
Плохие, хорошие, это все слова, я стал раздражаться. Стоило ли рисковать башкой из-за такой вздорной, неблагодарной особы?
Если ты меня не боишься, вдруг, без всякого перехода сказала она, может быть срежешь ошейник? и раздвинув волосы показала стягивающую ее тонкую шею плетеную полоску то ли кожи, то ли ткани. Посмотри Максим, он мешает мне дышать. Видишь, как впился в горло? Срежешь?
Мои глаза невольно соскакивали с полоски на шее, на холмики ее небольших вздернутых грудей. Вокруг левого соска переливалась цветная татуированная змейка. Девица начала казаться мне очень даже ничего, исчез куда-то неприятный запах, а голос был таким убедительным, и звучал так сексуально, что я совсем было собрался выполнить ее просьбу и уже сунулся с ножом, как вдруг почувствовал за спиной знакомые вибрации.
Меч!
Меч давал о себе знать. Надо же, проснулся подлец!
Нет уж, сказал я, убирая руки, Понимаешь я против тебя ничего не имею, и мы друг другу ничего плохого не сделали но я тут человек новый, ничего не знаю поэтому, пожалуй, поостерегусь. Извини.
Она печально кивнула, словно соглашаясь.
Впрочем, капитан ничего не сказал про то, что ты сама не можешь его снять, торопливо заговорил я, удивляясь своей косноязычности. Хочешь, дам тебе нож?
Из её горла вырвался
хриплый смешок.
Если бы я могла сама его снять, эти скоты умерли бы не теперь и не так!
От этих слов и от кровожадного тона, каким они были сказаны, по спине у меня пробежал холодок. Судя по всему, Эд был прав, когда не велел ее освобождать фруктоза еще та!
Жалко, что ты так ожесточилась и теперь злая не хуже остальных. Хотя я тебя понимаю.
Она качнула головой с усмешкой.
Это вряд ли. Слушай, Максим если ты не хочешь меня освободить, тогда убей. Сделай это сейчас и быстро. Если вы оставите меня так, она коснулась рукой стянутой витым ремешком шеи, смерть моя будет куда мучительней.
Поразившись обыденному и деловому тону, с каким эта, совсем ещё молодая девица, рассуждает о смерти, я предпочел сменить тему: